Валентин Гнатюк - Святослав. Хазария

– Кабы не Блуд, я на своём уморенном коне да против такого ярого воина, как сей ворожий князь, не сдюжил бы! – с тяжким вздохом признался гонец.

Между тем двое челматских всадников отделились от остальных и поскакали к русам. Подъехав, они быстро и горячо заговорили, часто повторяя слово «баш». Тут же сыскавшийся толмач пояснил, что они хотят выкупить голову своего молодого князя и обещают дать столько злата, сколько голова потянет. Челматы отхлынули от Почайской тьмы, видя теперь, что меж двух огней оказались, и ждали, как решится дело с головой их молодого князя.

– Княже, – обратился один из Святославовых охоронцев, – челматы прискакали, просят отдать им голову князя ихнего, а за неё дают злата столько, сколько та срубленная Блудом голова потянет.

Святослав не любил торга вообще, а человеческими головами и подавно. Он повернулся к охоронцу:

– Голову отдать не за серебро или злато, а за храбрость и воинскую доблесть, проявленную на поле сечи, где он погиб от меча русского.

Челматы, подобрав тело и получив голову своего бея, вихрем унеслись прочь на крепких хвалынских конях.

Блуд не находил себе места и скрежетал зубами, когда видел, как враги брали голову своего князя и скакали в поле, – он уже зрел перед очами гору злата, которую мог получить, а остался ни с чем по вине Святослава. И думал о том, что ладно, пусть князь показал своё великодушие перед булгарами, но он и сам мог бы заплатить полную цену за вражескую голову в качестве награды за его, Блуда, храбрость и геройство. Но не сделал этого.

И вкралась в сердце Блуда обида на князя и тайная мысль о том, что когда-нибудь он поквитается за нынешнюю утрату.

Тем временем в земле булангарской продолжалась погоня за врагом. Святослав велел Свенельду выдвинуть Десное Крыло.

Старый наследник викингов, оценив обстановку, выслал вперёд две тьмы – вторую Волынскую с Блудом и Броварскую тьму с темником Стопой Болеславом. Вскоре прискакал гонец от Блуда с сообщением, что они перехватили булангарских гонцов и те рекут, что идёт на русов Аланская дружина во главе с Чаган-беем – князем великим и грозным. И та дружина Аланская вся в епанчи красные одета, на голове – шапки овчинные. А кони у них не кованы и мало езжены, так что грызут друг друга, как звери. Сам же Чаган-бей грозит самолично воеводам голову снести, ежели те не разобьют Святослава. А Сувар-град стоит за ними, закрывшись, выставил на стены воинов с луками и копьями и готовится к осаде.

Отправил Святослав гонцов к Переяславу Кудыше, дабы тот борзо подтягивался с захода. А Свенельду и Мечиславу велел разворачивать Десное и Шуйское Крылья, сам стал в Сердце войска, а Издеба, как всегда, в Челюсти. Дружина приняла вид Боевой Птицы.

Буйным вихрем вылетела вражья сила из леса тёмного в поле чистое, и сразу за холмами узрел Чаган-бей силу русскую. И пошло великое сражение.

Дружно шли тьмы русские, и стройно скакали тьмы булангарские. Храбро полки сражались, и славно вздымались мечи, так что снежный прах вставал аж до неба!

Вот взлетел кривой меч булангарский, и пала молодая боярская голова, голова Стопы Болеславовича, храброго темника, и вся Броварская тьма не успела за него заступиться.

Кинулся на того булангарина Блуд, лихой темник, и от плеча наискось расчленил тело до седла. И сразу четыре кривых меча сверкнули над Блудом, да броваряне налетели разом, и пошли мечи звенеть и стучать. Полетели прочь отрубленные головы и руки, посыпались шапки овечьи и шеломы железные. Кони вставали на дыбы и падали, и друг друга грызли в схватке, и били копытами упавших наземь всадников.

Помалу сближались Крылья, охватывая врага в Перуново коло, но крепко стоял Чаган-бей и из боя выходить не сбирался, по всему намереваясь сражаться до конца, до последнего воина. Страшная сеча развернулась пред очами Святослава. Подлетел запыхавшийся посыльный:

– Княже, тьмы воеводы Кудыши подоспели, готовы в сечу вступить!

– Двумя тьмами навстречу друг другу, пусть коло на два делят, борзо! – приказал князь.

Пошла вперёд Северская тьма, а навстречу ей двинулась тьма Радимская. И шли они, отчаянно прорубаясь сквозь врагов, и, как льдины весною, таяли. И когда наконец сомкнулись, то осталось от каждой тьмы по одному полку. И оба темника – Дно и Ясс – остались лежать на поле сечи. Перуница дала испить им воды вечной жизни из рога славы, и они отправились к Перуну вместе с воинами своими. Шли они, обезглавленные, неся в руках буйны головы, и стлалась за ними тропа кровавая от земли чужой прямо в Сваргу. И ту тропу храбрых витязей и поныне всяк может видеть в небе, когда она горит Зарёй Утренней или Зарёй Вечерней.