– По-настоящему только этот топарх и защищался, он выставил… – Ворон заглянул в свои тайные записи, – сто конников да триста лучников и пращников. Наш небольшой отряд в двести копий, сотня конных и сотня пеших, уже прошёл все те климаты, которые надлежало покарать, и столкнулся с его воинством. В первой схватке топарх устоял, а наш отряд возвернулся.
– И решил ехать в Киев после того, как схватился с нашими воями? Хм, сей грек не робок, – одобрительно молвил князь.
– Он хотел искать защиты у царьградского василевса, да остальные знатные люди, старейшины местные, об этом и слушать не желали, боясь, что мы вернёмся с большим числом воинов, – пояснил Ворон. – К тому же среди знатных людей тех климатов не только греки, есть хазары, аланы, а славян не менее половины будет.
– Добре, передай, что завтра после полудня я приму топарха с его посольством, разумею, не только сии климаты уяснили себе, что Русь ближе, чем Царьград. Коли грады да веси на морских берегах под нами будут, то Руси во благо весьма! – веско закончил князь.
* * *
Топарх шёл на встречу с грозным властителем загадочных, а потому ужасных россов с замирающим сердцем. Страх этот возник ещё тогда, когда он с четырьмя сотнями хорошо вооружённых воинов едва отбился от двух сотен россов, которые, как ему показалось, схватились с его воинами как бы между прочим, по привычке, покарав за неповиновение десять городов и пятьсот селений и, видимо, собираясь в обратный путь. Страх этот сопутствовал ему в течение всего рискованного пути в Киефф. Он тысячу раз мог погибнуть в стычке с печенегами, россами, другими воинственными племенами, тем более что, кроме посольства, с ним шли купцы с дорогими товарами, а это всегда лакомый куш для всякого рода охотников за добычей. Теперь этот опасный путь позади, но самое опасное – встреча с жестоким владыкой сей обширной и дикой земли. Главное – не подать виду, никто не должен ведать о его страхах, иначе миссия, с которой его отправили климаты, будет не выполнена. И тогда отряды царствующего к северу от Дуная и Борисфена сотрут их полисы с лика благодатной Хорсуньской земли, как уничтожили на Волге грозный Хазарский Каганат и подчинили все народы Предкавказья.
В помещении, которое россы называют гридницей, греческих гостей поразила непривычная для них простота и даже аскетичность, что ещё более напугало послов и топарха. Сам грозный владетель необозримой земли, одетый в грубую, по понятиям греков, одежду, не изобилующую золотом и драгоценными камнями, коренастый, широкоплечий, с могучей шеей атлета, бритой головой с клочком волос и пронзительным взглядом голубых очей, сидел в обычном резном кресле, совершенно не напоминающем державный трон. Сердце топарха забилось ещё тревожнее. Как вести беседу и что посулить человеку, для которого золото и роскошь ничего не значат? Положение спас пожилой росс из соседнего климата, которому такая «жуткая» обстановка была совсем не в диковинку. Низко, но с достоинством поклонившись властителю россов, он заговорил первым:
– Дозволь, великий князь Киевский, победами многими славный, приветствовать тебя и принести наши скромные дары и уверения в дружбе и покорности руке твоей мужественной. – Видя, что Святослав нахмурил брови, говоривший осёкся.
– Погоди с дарами, купец, – сверкнул очами князь. – Скажи лепше, почему ваши климаты, что после разгрома Хазарии Руси перешли, слово, данное Киеву, не держат? Почему врагов Руси, стратигосов византийских, что хазар, аланов, булгар волжских да другие народы Альказрии и Поволжья супротив Киева настраивают и военному делу обучают, привечают в ваших климатах, дают кров и помощь всяческую оказывают? Ты сам, я гляжу, из русов будешь, потому тебе лепше греков ведомо, что за слово лживое самая строгая кара следует. – Князь замолчал, сверля посланника пронзительным и холодным, словно острый булат, зраком. Стоявший рядом с топархом небольшого роста подвижный представитель знати из другого климата, говоривший на разных языках, быстро зашептал греку на ухо перевод сказанного.
Услышав перевод слов русского правителя, топарх вдруг неожиданно для всех и себя самого сделал шаг вперёд и с достоинством, поклонившись, сказал:
– Я топарх климатов, которые принадлежат Византийской империи. Закона я, о повелитель россов, не нарушил, отчего же твои воины напали на моих? – Византиец выпалил всё это одним духом и с холодным ужасом в душе стал ждать, пока его слова будут переведены владетелю россов.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу