Валентин Гнатюк - Святослав. Хазария

И когда Бабур пал от меча и полегла верная свита, сам Каган с последними воинами кинулся на русские мечи и копья, чтобы умереть со славой, а не в позорном плену. Бросился Каган в последнем отчаянном рывке на русский меч и принял свою смерть, как воин.

И тогда русам открылся Итиль.

Но прежде чем идти на него, следовало похоронить убитых и справить по ним Тризну.

И велел Святослав готовиться к печальному обряду, а сам пошёл оглядывать поле сечи. И видел, как воины добивали тяжелораненых и собирали хазарское добро. А многие раненые хазары сами себя резали. И много было мёртвых русичей и хазар, держащих друг друга за горло. И когда посчитали мёртвых, узнали, что пало хазар пять тем вместе с Каганом в коло Перуновом. А киян пало две тьмы. И многие пали целыми рядами, как шли, связавшись поясами накрепко, чтобы удержать вражескую Лодию.

И среди мёртвых хазар нашли двоих византийских стратигосов. Святослав велел снять с них орлов и вместе со щитами и мечами отослать в Киев матери Ольге.

И принесли Святославу Золотое коло, снятое с мёртвого Кагана. На широкой его части было изображено неведомое существо с головой козла, которую венчали большие и мощные рога, а посреди головы не то подсвечник, не то факел. Князь повертел коло в руках:

– Что за чудо-юдо диковинное, что означает сей человеко-зверь?

– Раввин Кагана, которого в обозе под поклажей отыскали, рёк, что Бафометом сей образ зовётся и является у иудеев символом животворной силы, а факел меж рогов – символ Огня, Всевидящее Око Бога.

– Всевидящее, значит, – задумчиво хмыкнул Святослав. – Наш символ Огня – Сокол, а не козёл. – Он возложил Золотое коло на голову и молвил: – Я варяг-рус из рода Рарожичей, и победа нынче досталась Киеву!

А Великий Могун в поле ставил Малое Требище и звал всех на Великую Тризну.

И провозглашал Могун славу русским богам, граду Киеву и хороброму князю Святославу. Затем сказал:

– А ещё хочу провозгласить я славу Пращурам нашим, которые тут, на Дону и Волге, с незапамятных времён жили, – русколанам, сотворившим великую державу Русколань; млеканам, что первыми осваивали придонские степи, арианам, что гоняли тут свои стада, ириям, что позже пришли, ведомые отцом Ирием. Всем Пращурам – память наша и слава!

– Слава! Слава! Слава! – троекратно отвечали дружинники.

Затем встал Святослав и стал оглашать имена павших витязей, достойных троекратной славы.

И узнали полки, что пали в сече смертью храбрых тысяцкие Лихослав, Недоба, Яроцвет, Богумир и Колыба. Также Славомир, Владизем, Дубня, Ладояр, Дажбослав, Колода, Дуболом, Бортия, Хорсослав и Копейко – сотники. А десятников пало – не перечесть. И пали два полутемника, Костецкий и Черево, и темник Мировлад.

После недолгой Тризны, на которой ни есть, ни пить чрезмерно не позволено, князь встал на холме, и вся дружина прошла перед ним, и Святослав приветствовал каждую тьму и полк.

– Да будет Перун с Подолянами, которые последний вражеский натиск удержали и разбили хазарскую Лодию!

– Слава князю! – отвечали подоляне.

– Слава Черниговской тьме за добрую сечу!

– Слава князю!

– Слава кривичам и древлянам!

– Слава князю!

– Слава Перунову полку, да пребудет с ним помощь Богов!

– Слава князю!

Прошла вся дружина – конная и пешая, – и увидел Святослав, как уменьшилось число его храбрых воинов.

И велел князь оставаться на том месте три дня.

Пущенная молодым хазарином стрела попала в правую руку, которой греческий стратигос держался за корягу. Когда шум битвы немного стих, он хотел бросить дерево и поплыть к берегу, но силы уходили вместе с кровью из раны на руке, пригвождённой стрелой к дереву. Грек уже терял сознание, когда его вынесло к отмели, поросшей осокой и деревьями. Клацая зубами от озноба, левой рукой он обломал стрелу и рванул руку вверх. Когда чёрные круги перестали плясать перед очами, он оторвал полоску от своей туники и, как мог, перевязал сквозную рану на правой руке. Издалека доносился гул битвы, а перед очами мерцало, – свет то появлялся, то его закрывали чёрно-пурпурные круги.

«Нужно спрятаться и отлежаться…» Он направился в заросли осоки и – о, удача! – наткнулся на небольшую лодку, потом на плот, чуть дальше увидел ещё несколько лодок. Сил больше не было, он опустился на дно первой лодки и снова то ли потерял сознание, то ли просто заснул. Когда опять очнулся, солнце уже стояло высоко, но шум угасающего сражения ещё был слышен. С великим трудом стратигос вытащил лодчонку из зарослей и, когда вода дошла до середины бёдер, толкнул её и, обессиленный, вновь упал на дно. Волна подхватила лодку и понесла по течению.