Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание

– Славное место, – проговорил Великий Могун, – вольное и красивое.

Они постояли в молчании. Потом Могун сотворил молитву.

– Побеседуй тут с наставником, а мне пора…

Могун ушёл, а Святослав опустился на мягкую траву, обхватил колени руками и уткнул в них голову. Частые горячие слёзы, наконец, закапали из глаз.

«Справедливо ли это, – вопрошал отрок себя или кого-то невидимого, – я был совсем мал, когда погиб отец, деда и вовсе не знал. И теперь, когда у меня появился такой близкий человек, как Велесдар, учитель и советчик, его вдруг не стало. Он ушёл, и я опять один, отчего так?»

Выплакавшись, Святослав долго смотрел на Непру и вслушивался в шелест трав, чьими зелёными волосами играл Стрибог. А ведь теперь его учитель здесь – в травах, ветре, земле, воде. А ещё в тех вещах, которые он оставил… Вспомнив о ноже и чаше, Святослав развернул холстину. Нагретые солнцем предметы, казалось, хранили тепло рук старого волхва. Княжич тяжело вздохнул, взял в руки старый, такой удобный нож. Сколько грибов и трав срезал он на своём веку, сколько деревянных ложек, ручек, палочек и прочей всячины сработал им Велесдар, сколько краюх хлеба отрезал. «Отныне он всегда будет со мной! – решил отрок, засовывая нож за голенище сапога. – Завтра велю… нет, сошью сам для него ножны… И бронзовая чаша пусть всегда сопровождает меня в походах. Всё же у меня теперь есть Малая Дружина, сотоварищи, ратная наука. Если бы Велесдар ушёл раньше, было бы совсем плохо… А может, он потому и не уходил, – мелькнула внезапная мысль, – что всё это время ждал, пока я окрепну, заведу друзей, буду по горло занят тяжким воинским обучением и легче смогу перенести расставание?»

Отрок встал, поклонился в сторону Непры:

– Дякую, отче, тебе за всё!

Он увидел, что солнце склонилось к закату, и вспомнил: надо возвращаться, обещал ведь матери явиться сразу после похода…

– Дедо Велесдар, когда будет трудно, ты ведь мне из Сварги поможешь, правда?

– Правда, Святославушка, – почудилось отроку, будто из шелеста трав, – беги, мать волнуется, она ведь любит тебя…

Святослав вздохнул:

– И я её люблю… Ладно, в самом деле пора.

На обратном пути Святославу казалось, что он только что действительно говорил со старым волхвом, и на душе полегчало. «Выходит, я могу с ним беседовать как прежде, когда он был в лесу, а я находился в Стане, и нас разделяли сотни вёрст», – подумал княжич.

В течение нескольких последующих дней Святослава видели подолгу сидящим на высокой круче у Непры. Никто не смел тревожить отрока в сей священный час. Он беседовал с отцом Велесдаром.

За день до праздника Яра молодой Горицвет, тряхнув своим тёмным оселедцем и сверкнув озорными карими очами, не то предложил, не то спросил:

– А что, княже, пойдём завтра в священное Боголесье встречать в полночь приход Ярилы?

За схожесть с отцом, старым темником, таким же бесхитростным и весёлым нравом, все называли его просто «сын Горицвета» или «Горицвет-младший». Это родовое имя как нельзя больше подходило ему и отражало, как это ведётся у славян, самую сущность, – юноша весь был как живой огонь – озорной, быстрый, напористый. Не выносил несправедливости, на причинённые обиды тут же вспыхивал яростным негодованием, но был отходчив, незлопамятен и тем, кого считал своими друзьями, отдавал всю душу. Может, поэтому Святослав сошёлся с ним ближе, чем с кем-либо другим из сверстников. Они стали настоящими друзьями и могли поверять друг другу самые сокровенные тайны.

Прошлой весной Святослав посчитал, что ему ещё рано участвовать в обряде чествования Ярилы. А Горицвет-младший был там и теперь с видом знатока рассказывал:

– Знаешь, там самую красивую девушку выберут невестой Яро-бога, стройную телом, ликом прекрасную, а когда перед Ярилой возляжет во всей наготе… Эх, да что там! Словами не опишешь, самому видеть надобно! – горячо восклицал юный Горицвет. – А девушки какие, будто цветки весенние! Но есть среди них одна – лучше всех, уж поверь мне, как хороша! На ногу легка, очи что две звезды сияют, а когда улыбается, будто само солнце на землю сходит! Похоже, её могут выбрать невестой Ярилиной… – отчего-то упавшим голосом закончил Горицвет.

– Видно, крепко приглянулась тебе та красавица, – улыбнулся Святослав. – Отчего ж ты не рад, что её могут сделать невестой Ярилиной?

– Оттого, – упрямо тряхнул оселедцем юный военачальник, – что я решил жениться на ней. А вдруг она не меня выберет?