Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание

После вручения даров Константин обратился к Ольге с некоторыми вопросами. В частности, поинтересовался, труден ли был путь через борисфенские пороги, при этом он назвал некоторые из них по-славянски. Правда, скалы Горе и Беда у императора прозвучали как «скила хореибда».

Заметив удивление в глазах Ольги, Елена произнесла не без гордости:

– Разве ты не знала, наш император – известный хроник и летописец, многое и про ваши земли описал, подобно Геродоту… Хотя, впрочем, вам это имя вряд ли о чём говорит… – И Елена с безразличным видом стала помешивать золотой ложечкой в своей чашке.

– А правда, что у вас так холодно, что вода становится твёрдой как камень, и по рекам и озёрам даже можно ходить? – опять поинтересовалась Феофано.

– Да, у нас бывает холодно зимой, а по рекам наши люди не только ходят, но и товары разные перевозят…

– Помните, у Овидия, хоть он и язычник, есть прекрасное описание северной зимы, – живо откликнулся Константин. – Овидий написал это стихотворение, когда находился в ссылке в городе Томы, расположенном недалеко от устья Дуная. – После обильного обеда с вином император был явно в хорошем расположении духа, гладко выбритое по римскому обычаю лицо слегка блестело, речь стала многословнее, а в глазах появились искорки, особенно когда его взор останавливался на стройных, пышущих молодой силой скифских девицах за соседним столом. «Как всё-таки по-особому хороши эти варварки, они и вправду совсем другие, нежели наши изнеженные жёны. Ух, какая в них дикая, неудержимая и манящая сила!» – думал император и, воодушевившись от присутствия очаровавших его варварок, помахивая правой рукой в такт, начал декламировать:

Слушатели отметили чтение императора аплодисментами, тот церемонно раскланялся.

Толмач, подбирая слова, старалась точнее передать Ольге поэтические образы.

Внимательно выслушав, княгиня кивнула:

– Всё верно, зимой так и бывает…

– Но как же можно жить и ходить по такому жуткому холоду? – воскликнула невестка, зябко поежившись от одной мысли о страшных морозах.

– Мы привыкли к зиме, – просто ответила Ольга. – У нас в домах топят печи, а когда выходят на улицу, облачаются в тёплые меховые одежды.

– Да, меха у вас знатные, – согласилась Елена.

«Может, рассказать им, как русы зимой после бани в проруби купаются, как обтираются снегом и катаются на санях в праздники? – подумала Ольга. – Нет, не стоит, пожалуй, это ещё более укрепит их в мыслях о наших варварских обычаях…»

Несколько раз княгиня перехватывала на себе взгляд императора – пристальный, будто примеривающийся.

Смуглые, стройные и гибкие невольницы в тонких полупрозрачных одеяниях под журчание чудесной музыки исполняли незнакомый русам танец, двигаясь при этом столь пластично и грациозно, будто сами текли и переливались вместе с волшебными звуками.

– Наши купцы и священники рассказывают, будто зимой на замёрзших реках русы устраивают жуткие побоища друг с другом? – спросил Константин.

«Ну вот, будто мысли мои прочёл», – внутренне изумилась княгиня.

– Такие игрища издревле велись у нас, только теперь запрещены мной, – отвечала Ольга.

– А если кто ослушается? – с лукавой улыбкой продолжал император.

– Кто ослушается, тот для первого раза подвергается принародно кнутобитию, ну а после того и головы лишиться может, – закончила Ольга. При этом в её голосе непроизвольно прозвучала жёсткость, так что никто не усомнился в твёрдости княжеского слова.