Анатолий Ильяхов - Знак Зевса

Филипп не удержался, возразил – в нём сидел заядлый спорщик:

– Но зачем смеяться над богами? Боги выше людей: только им дано право судить смертных. А так вы можете разгневать богов.

– О, юноша, боги не гневаются по пустякам. Гомер говорил, что на Олимпе бессмертные боги сами веселятся и смеются беспрестанно. Выкидывают такие штучки – обхохочешься, поэтому всегда находятся в блаженном состоянии. А люди только у богов и научились веселиться и смеются теперь, даже если им очень трудно жить. Когда люди смеются над богами, им кажется, что они становятся равными с ними, потому что им в жизни приходится много лить слёз.

Было видно, что старому актеру приятно общение с юношей, которого заинтересовало его искусство. Он продолжал с ним разговаривать, хотя другие актёры уже покидали площадку:

– Иному кажется, что мы на сцене зря бегаем, навесив на себя фаллосы. А что есть безобразный, на первый взгляд, фаллос для актёра? Он всего лишь символ оплодотворяющего или рождающего начала жизни – и всё! Ибо похожее слово « фаллус » не зря у нас, греков, означает олицетворение времени года – когда все распускается и цветет. И если на сцене мы изливаем брань, но это совсем не ругань, а когда машем кулаками, изображая драку, мы не кривим душой, а лишь копируем реальные житейские ситуации.

Старый актёр увлекся разговором с юношей, стал жестикулировать, словно на сцене исполнял первую роль, глаза загорелись менторским задором:

– В комедии мы насмехаемся не над людьми, а над их пороками души и тела, которые разоблачаем во время актёрского действа. А переодевания да обнажение мест у зрителей вызывает лишь беззаботный смех и веселье. Слышишь, юноша, без забот! Ведь смех есть оберег от тёмных демонов, нечистой силы и злых людей. Смотри! – Актёр сложил пальцы в кукиш и задорно потряс перед лицом Филиппа. – Что сей жест изображает? Не знаешь? А это есть фигуральное изображение соединения женского и мужского начала.

Филипп при виде большого актерского кукиша расхохотался. Актер вслед за ним тоже не удержался, долго рассыпался тихим смешком, невольно утирая слезу. Успокоившись, завершил:

– Тебе, юноша, простительно многое не знать – ты молод. Но актёры знают всё, что творится на земле и на небе, и поэтому смешат народ, изображая веселье на сцене.

Они ещё посмеялись вместе, заражая своим настроением стоявших рядом людей, кто с интересом поглядывал в их сторону, прислушивался. Наконец, актёр попрощался с ним и поспешил к своей группе.

Неожиданно мимо Филиппа прошли паломницы, среди которых он заметил хрупкую девушку с волосами цвета спелой пшеницы; скорее, подростка, о чём свидетельствовали бугорки груди, проглядывавшие сквозь ткань. Бледное лицо с большими глазами, распахнутыми миру, выражало одухотворённое удовлетворение от всего, что с ней происходило здесь. При этом она выделялась в обезличенной религиозной толпе едва уловимой величественной осанкой и походкой. Так ведут себя только царственные особы.

Филипп затеял «про себя» игру – разгадать, кто она. Но его, казалось, безвинное занятие, разглядывание девушки с головы до ног, привлекло внимание её спутницы, пожилой женщины. Она с суровым выражением лица заслонила дородным телом свою спутницу, давая понять, что юноша выходит за рамки дозволенного. Филипп отвернулся, сотворив безразличие на лице, а когда вновь посмотрел в ту сторону, девушку не обнаружил, как и её охранительницу. Огорчаться он не стал, считая этот случай небольшой потерей в череде не привычных глазу событий священного праздника.

Но через некоторое время Филипп снова увидел незнакомку, когда перебрался на другой конец острова. На этот раз она была в эксомиде – белой тунике с обнажённым правым плечом. Видимо, поэтому девушка показалась ему лесной нимфой, и этим она ещё больше привлекла его внимание; вместе с другими девушками, одетыми таким же образом, она пела нежным голосом, устремив взгляд в неземную даль. Филипп разобрал слова:

– Зевс в определённый Мойрами срок родил бога с рогами быка и увенчал его змеями, отчего и менады вплетают в волосы змей. Славься Дионис воскресший!

Девушки образовали круг и начали медленный танец, держа в руках ивовые решета. Их гибкие тела плавно раскачивались из стороны в сторону. Продолжая танцевать, одновременно каждая извлекла из своего решета небольшую живую змею. Две девушки, вероятно, впали в транс, выкрикивая неразборчивые слова. Подошла жрица, руководившая обрядом, наклонилась, прислушалась и объяснила, что «через них говорит Дионис, он требует жертвы»… Несколько взрослых жриц- менад с яростными выкриками впились в змей… зубами и в мгновение растерзали на куски… Жрица объяснила, что так менады «насыщались божественным телом бога», и теперь «бог присутствует в них»… Действие закончилось тем, что служители храма принесли в амфорах священное вино – дар от Диониса, и кто пил его, понимал, что «поглощает не вино, а кровь Диониса, чтобы частичкой бога приобщиться к бессмертию»…