Станислав Кушарский - Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого

Ведь лифт − такая хитрая штука, что может ведь и вниз увезти. Тут главное − выйти на самом верхнем этаже, до которого он в состоянии доехать, и закрепиться на нем. А сам лифт можно теперь и вниз отправить. Да ещё и что-нибудь ненужное в него загрузить, чтобы жить не мешало. Так ведь?

Только это мы немного вперед забежали. Давайте всё-таки по порядку…

Ещё в роддоме выяснилось крайне неприятное обстоятельство. Максим совершенно не выносил мать.

Стоило Юле взять его на руки, как он начинал изо всех сил кричать. Брать грудь наотрез отказывался, хотя сцеженное молочко пил. Кормила его няня, причем только одна из всех, что была в роддоме. Старая, но очень добрая и спокойная. Только с ней малыш замолкал.

Серега долго упрашивал эту няню бросить работу в роддоме, пойти к ним, сидеть с Максимом. Няня вежливо отказалась, несмотря на огромную, в сравнении с её нынешней, зарплату. Бросать роддом она не хотела…

Найти кого-то другого оказалось невыносимо трудно. Малыш одинаково плохо реагировал практически на всех, кого присылало им агентство по трудоустройству. В общем, няню найти так и не удалось.

Единственным человеком, при появлении которого он замолкал, был сам Серега. Ему Максим позволял себя кормить, менять памперсы, укладывать себя спать.

Только у Сереги ведь была работа. Бизнес! Деловые встречи, контракты, кадровые вопросы. Нельзя ведь снова всё взять и бросить!

Позвали бабушку с дедушкой, Юлиных родителей. На них у внука была та же самая реакция. Серега и представить не мог, как громко может кричать новорожденный ребенок. Наташка, казалось, в сравнении с ним вообще молчала с рождения.

Разные доктора, которых вызывали к Максиму, ставили один и тот же диагноз − РДА. Ранний детский аутизм. Редко бывает, один раз на тысячу. Что ж, вам не повезло. Это не лечится, к сожалению… Можете сдать в дом малютки, если вам невмоготу.

"Как это − сдать? Кого сдать? Это же мой сын!" − крикнул Серега. Врач пожала плечами.

"Тогда учитесь жить с этим. Вот вам направление на дополнительное обследование!" − сказала она, уходя.

"Что же нам делать, Юля?" − в отчаянии спросил Серега.

"Что делать? Твой сын, ты с ним и сиди! − грубо ответил ангел. − Ты ведь не хочешь сдавать!"

"Но ведь у меня работа, люди, я не могу!"

"А знаешь, что? − её тон неожиданно сменился. Теперь это снова была та самая умная, веселая девочка, которая свела его с ума два года назад. − А дай, я попробую! Займусь твоими магазинами! Я ведь почти два курса закончила! В случае чего ты мне подскажешь. А ты пока с ним посиди!"

"А как же учеба?" − оторопел он.

"Переведусь на заочное, − невозмутимо сказала Юля. − Так многие делают. Ну, пожалуйста!"

Он ей никогда не отказывал. Ни в чем! Не отказал и сейчас…

И ведь она справилась! Быстро разобралась в огромной номенклатуре детских товаров, лично встретилась со всеми управляющими, их замами и даже старшими продавцами. Поначалу советовалась с Серегой, кого можно повысить, кого уволить, кого слегка наказать. Потом перестала.

Месяц учила итальянский, у Сереги был ключевой поставщик из Генуи. Очарованный новым директором, пожилой итальянец в ходе переговоров полностью согласился на её условия. У Сереги с ним этого никогда не получалось.

…Малыш рос как и положено. Прорезались зубки, тут Серега, наконец, понял, что это такое, и как тяжело приходилось Маше. Спать удавалось четыре-пять часов в день, не больше. Сил вообще ни на что не оставалось. Хорошо хоть теперь было всё − памперсы, всякое детское питание, игрушки…

Игрушки, правда, Максима совсем не интересовали. Когда Серега сказал об этом доктору, тот особо и не удивился. Аутизм, знаете ли. Они все такие. Вы ему машинку давали? Он колесико крутил? А, крутил! Значит, точно аутизм…

Серега прочитал в Интернете всё, что нашел про эту болезнь. Что такие дети сторонятся сверстников, не хотят или даже не могут говорить, не выносят громких звуков… Всё совпадало! Как и то странное наблюдение, что дети-аутисты очень красивы. Его мальчик был самым красивым на свете…

Он уже забыл, когда куда-нибудь ездил на машине. Зато каждый день он гулял с коляской. Всеми делами занималась Юля, и виделись они всё реже и реже. Она стала много ездить, говорила, что встречается с поставщиками. Незаметно пересела со своего белого Пыжика на его чёрный Q7. Говорили они с ней только о работе. И вот однажды она спросила:

"Слушай, а ты не можешь оформить всё на меня? А то сегодня хороший контракт чуть не сорвался, поляки тебя хотели видеть. Хорошо, Интернет не завис, ты им по Скайпу ответил… Это же формальность простая! Ну, куда я от вас денусь?"