Виктор Некрас - Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1.

Лучин его во многом отрезвил.

Города вендов не особенно отличались от виденных доселе Рогволодом городов кривичей и словен. Вместе с тем, они были очень похожи на вендские города в землях корси и чуди. В Кеси 9 9 Сейчас город Цесис в Латвии. на Ореховой горе Рогволод ранее бывал многократно, и увиденное в землях лютичей и варягов его совсем не удивило.

Не был отличием и Лучин.

Те же высокие рубленые стены, только замкнутые в кольцо, высились на берегу Лукницы 10 10 Сейчас река Локнитц-Бах в Германии. . Та же гладь Рудова-озера 11 11 Сейчас озеро Рудовер-Зе в Германии. невдалеке и тёмно-зелёная стена леса невдали. Прорезанные в валу ворота с рублеными стрельнями наверху. Почти всё – то же самое, что Рогволод видел дома, в кривской земле.

Поэтому он ни на мгновение не задержался, чтобы рассмотреть город с пригорка. Там более, что видно было – припоздали они.

Над городом стоял неумолчный крик, где-то уже полыхало пламя, валил клубами чёрный дым с проблесками огня, тревожно били колокола. В отворённых настежь воротах не было ни души – стража невестимо куда подевалась. Подивясь беспечности глинян, Рогволод только поторопил коня плетью. Не ударил, нет – лёгкого касания было достаточно, чтобы умница Бурко неодобрительно покосился на хозяина, переступил через брошенное поперёк дороги копьё и резко перешёл на рысь. Дружина тоже заспешила следом за юным князем, встревоженная криками, доносящимися из города. Чуть оборотясь назад, Рогволод краем глаза увидел, как кто-то из воев на скаку свесясь с седла, подхватил брошенное копьё – поделом раззяве, что его потерял.

На улицах тоже было пусто, и княжич (ан не княжич, пожалуй, что и князь уже) махнул рукой в сторону пожара. Гридень Рах только согласно склонил голову – князь решил верно. Где горит – там и люди.

Горел княжий терем – Рогволод почему-то сразу понял, что княжий. А на площади у ворот в теремной двор сражались две дружины. Треск и гул пламени сливался со звоном железа и криками воев.

На глазах Рогволода, остановившего коня на краю площади и замершего на мгновение, высокая тесовая кровля терема с грохотом завалилась внутрь, взвился высокий дымный вихрь, пронизанный искрами и угольями. Пламя на миг опало и тут же вновь обрадованно взревело и встало стеной.

Так они и весь город спалят, мельком подумал полоцкий княжич. Впрочем, основной город лежал к северо-востоку, на берегу озера, а тут, на Лукнице – только княжий замок.

Рогволод бросил взгляд на сражающихся – вои тоже замерли на несколько мгновений, заворожённо глядя на пламя. Кто же из них есть кто, на чьей он ныне стороне? А то и вовсе ни на чьей?

Выручил волхв, который встречал их ещё на морском побережье, да так и ехал вместе с полочанами через всю землю лютичей и варягов. Он указал на коренастого воя в посеребрённой кольчуге, которая стоял у самых ворот княжьего двора и обронил только одно слово:

– Годослав.

В этот же миг вои Годослава нажали на своих противников, ринули в бой с криком:

– Кирие элейсон 12 12 Господи помилуй! (греч.). !

Их противники, вооружённые так же, попятились.

Волхв указал рукой на их вожака в алом с золотом плаще и обронил так же коротко, как и в прошлый раз:

– Блюссо.

Понятно. Родственники власть поделить не могут. Про Блюссо Рогволод не раз слышал по пути, да и от волхва Славимира в Полоцке слышал, когда отец и волхв объявили ему, что отправляется в землю варягов. Был Блюссо силён и властен, и давно уже не было мира меж ним и его шурином Годославом. Князь варяжский и церкви строил, и саксов на словенских землях селил, чтоб опору себе против язычников найти, и даже имя сменил на Готшалка. А Блюссо же, князь глинян, хоть и тоже крещён, только и время выбирал, чтоб шурина потеснить.

Выбрал, видимо.

Все эти мысли в голове Рогволода пронеслись мгновенно – долго раздумывать было некогда, Блюссо надо было спасать. Полочанин рванул из ножен меч, коротким взмахом указал на Годослава, и дружина с радостным рёвом хлынула вперёд, сверкая в отблесках пламени нагими клинками.

Сшиблись. С лязгом, с грохотом, с треском копейных оскепищ, с горловым рёвом и матом. Рогволод вновь, как и два года тому, в своей первой сшибке на Шелони почувствовал, как приливает к голове кровь, шумит в ушах и охватывает упоение боем. Меч словно сам плясал в руках, со звоном сшибаясь с вендскими клинками, и княжич уже опять не замечал, что его с двух сторон берегут поставленные нарочно для того Рахом вои.