Виктор Некрас - Земля последней надежды – 2. Время рыжего петуха. Всеслав Чародей 2.2

Голоса он услышал издалека – весёлые, задорные, с лёгкой хрипотцой. Насторожился, и на всякий случай схоронился за куст. Прислонил к стволу берёзки копьё и вытащил из налучья лук. Наложил стрелу – тупую. Ворог тут сейчас вряд ли встретится, а в своих стрелять настоящими стрелами всё ж таки не годится. У каждого из участников игры по два тула со стрелами. В одном – стрелы с настоящимижелезными наконечниками, охотничьи – если игра затянется на несколько дней, можно и поохотиться. В другом – вместо наконечников на стрелах привязаны толсто оструганные чурки – ударить такая стрела ударит, и синяк набьёт, а убить или ранить не получится.

Явор сторожко выглянул из-за куста, стараясь не задеть ни единой ветки – задень пожалуй, и на тебя тут же со всего куста и снег и иней обвалятся. И заметят враз.

Вдоль берега оврага бежал на лыжах, чуть прихрамывая, мальчишка. Бежал, то и дело останавливаясь и оглядываясь назад, отталкивался от снега подтоком копья, так же как и Явор недавно, катился и вновь оглядывался. Серая свита с ало-зелёной вышивкой по вороту и шапка с болотно-зелёным верхом – Милюта! А копьё не бросил, молодец, – одобрил про себя Явор, не спеша, однако, выдавать себя – от кого-то же Милюта бежал! А вот то, что попался кому-то, вовсе не молодец, – холодно подумалось почти тут и же, и Явор, прижав стрелу на кибити указательным пальцем, чтобы не упала, другой рукой поправил оба тула так, чтобы были под рукой. И с тупыми стрелами, и с острыми – вестимо, гонятся за Милютой скорее всего свои, из войского дома (весёлые голоса не стихали – загонщики были уже близко), а только кто ж его знает на самом-то деле.

Голоса стали громче. Наконец, загонщики выскочили из-за ближнего пригорка – их было четверо, они подгоняли себя весёлыми выкриками и смехом. Увидев Милюту, они завопили громче и побежали быстрее. Догонят, пожалуй, – подумал Явор хладнокровно усмехаясь и оценивая расстояние между собой, Милютой и погоней.

Доба!

Явор вскинул лук, растянул тетиву, прицелился, ловя закреплённой на кончике чуркой мечущихся загонщиков. Передний споткнулся на ровном месте – стрела ударила под колено, засекая ногу, он повалился в снег ничком, раскинув ноги с лыжами. Остальные остановились, завертели головами.

Лопухи, – весело подумал Явор, накладывая новую стрелу.

Милюта на мгновение остановился, оборотясь, подивился нежданной помощи и наддал.

И он тоже лопух, – подумал Явор уже с раздражением, стреляя второй раз. – Мог бы и остановиться, и помочь!

Вторая стрела ударила в середину груди, и ещё один загонный грохнулся в снег – так предписывали правила игры, да и стрелы били сильно – Явор бил с близи, с нескольких сажен.

Остальные двое, наконец, увидели, откуда стреляют, рыскнули в разные стороны, укрываясь от Явора за оснеженными деревьями и целясь охватить его с двух сторон, но один почти тут же повалился сквозь ивовый куст от удара стрелы в спину. Рано Явор ругал Милюту лопухом! Беглец стоял саженях в десяти, около корявого дуба, держа в полуопущенной руке лук и весело щурился, облизывая губы – ни дать, ни взять, что-то вкусное отведал да не распробовал, и не прочь бы и ещё куснуть полным ртом.

Четвёртый загонщик рывком выпутался из мешавших ему лыж и скрылся за широкой ёлкой, недоступный ни для Явора, ни для Милюты. Явор весело позвал его:

– Эй! Откликнись хоть! Кто таков-то?

– Тебе-то чего? – хмуро отозвался тот, и по голосу Явор признал Незванко, новика откуда-то с витебской стороны. Толковый парень Незванко, а вот оплошал же.

– Незванко, ты, что ль? – вновь окликнул Явор, с трудом сдерживая рвущееся из груди торжество победы.

– Ну я.

– Сдавайся, а?

– С чего бы это? – холодно ответил Незванко. – Вы меня возьмите сперва. Двое-то на одного.

– Вас и вовсе четверо на одного было, – возразил Милюта, подходя ближе, – снег легко хрустел под его лыжами. – Сдавайся по хорошему.

Незванко и впрямь попался – хуже не придумаешь. Из-за ёлки не высунуться – против него два лука. Бежать – так он без лыж, и друзья его враз догонят. Он мог бы конечно стрелять, но он так же не видел ни Милюты, ни Явора, как они не видели его. Оставалось тянуть время.

– Выходи-ка, сразимся, – лениво бросил Явор, убирая лук в налучье. – Чего зря воду в ступе толочь.

Сходились на пригорке, с которого снег выдуло ветрами – на сугробе сражаться было бы неудобно. Не на лыжах же сходиться в поединке.

Вместо мечей у игроков были увесистые дубинки, тяжестью не уступающие мечам – в самый раз для такой игры. «Раненые» и «убитые» Явором и Милютой загонщики, сидя на снегу, весело глазели на готовящийся поединок, но молчали – правила игры запрещали им вмешиваться и даже разговаривать с «живыми». Милюта пристроился на коряге, сбросив с неё снеговую шапку, закинул ногу на ногу и тоже разглядывал поединщиков – те сходились босыми ногами по припорошённой снегом густой траве, ежась и шипя от холода, в одних портах и рубахах, сбросив свиты и шапки.