Виктор Королев - Киселевы - три брата, две сестры. Век ХIХ-й

Флигель-адъютанту подполковнику Киселёву выпала сложная задача: любыми правдами и неправдами отводить подозрения от своего шефа и всячески ублажать «вторую жену императора», которая хоть и не имела привычки ревновать, но мечтала лишь о том, чтобы отдалить законную супругу от Александра и нарожать ему как можно больше детей.

Отношения Павла Киселёва с фавориткой сразу сложились не простые.

В 1802 году российский император Александр I влюбился в Марию Нарышкину, жену богатого сановника Дмитрия Нарышкина. Дочь польского князя Святополк-Четвертинского, она затмевала всех известных красавиц. Правда, при дворе шутили, что у мужа Нарышкиной две должности: явная – главного гофмейстера двора Е. И. В., и тайная – «великого магистра масонской ложи рогоносцев».

Старшая дочь Нарышкиной (её единственную из детей муж признает своей с правом наследствования) станет фрейлиной и выйдет замуж за сына министра финансов графа Гурьева. Того самого, которого благословлял на эту денежную должность сам император Александр I. В присутствии всего Священного Синода царь поднес Гурьеву икону Владимирской Божьей матери на целование. Новый министр, приложившись, выкусил из оклада самый крупный бриллиант и спрятал его за щекой. Но вернёмся к героям нашего повествования…

Императору импонировало, что Мария Антоновна Нарышкина не претендовала на роль маркизы Помпадур, никогда не докучала царю ни просьбами, ни советами. В её обществе он отдыхал от государственных дел, расслаблялся и наслаждался. Александр отличал Марию от всех своих многочисленных любовниц: Нарышкина пробуждала в нём такие порывы страсти, о которых он уже и мечтать не смел. В её объятиях Александр Павлович забывал всё.

Мария была дочерью польского вельможи. Мать её умерла, когда девочке было пять лет. В 15 лет Мария была пожалована во фрейлины, а в 1795 году выдана замуж за 31-летнего Дмитрия Нарышкина, одного из богатейших вельмож екатерининской эпохи. Чета жила с чрезвычайной роскошью, очень открыто, давала блестящие праздники и балы. Красота Марии Антоновны была до того совершенна, что «казалась невозможной, неестественной». Безукоризненность форм она подчёркивала простотой своих нарядов, на балах появлялась скромно одетой, держалась особняком.

На её ослепительную красоту и умение держать себя в свете сразу же обратил внимание цесаревич Александр Павлович. Официально бездетный император в течение 15 лет жил с Марией Нарышкиной «второй семьёй» и имел с ней нескольких детей, не доживших до зрелого возраста. Мария Антоновна была равнодушна к государственным делам. Её старшая сестра Жанетта, кстати, составила такую же «теневую семью» с младшим братом императора Константином.

Под конец Мария стала тяготиться своим положением. И до императора дошли слухи, что фаворитка обманывала его с князем Гагариным, с флигель-адъютантами, с родным племянником Львом Нарышкиным, с множеством других дамских угодников. В 1824 году скончалась в Петербурге рождённая от императора её дочь Софья. Для императора Александра I смерть «дитяти адюльтера» стала просто ударом. Настолько сильным, что он вскоре охладел к фаворитке. В 1835 году М. А. Нарышкина поселилась с новым мужем в Одессе. Овдовев, вышла снова замуж и уехала за границу. Умерла в Мюнхене в 1854 году.

Как и раньше, император почти всегда обедал и ужинал с императрицей, на людях был почтителен и нежен с ней. Он даже время от времени проводил с ней ночь в надежде на то, что Елизавета все-таки подарит ему законного наследника. Но у Елизаветы всё ещё нет детей, и ей приходится молча страдать, видя, с какой радостью Александр рассказывал придворным, что наконец-то забеременела Мария Антоновна Нарышкина, и при этом терпеть неслыханное унижение: фаворитка сама сообщила императрице о своем «интересном положении». Елизавета Алексеевна так описала этот случай в письме к матери в Баден: «Для такого поступка надо обладать бесстыдством, какого я и вообразить не могла. Это произошло на балу, я говорила с ней, как со всеми прочими, спросила о её здоровье, она пожаловалась на недомогание: „по-моему, я беременна“. Она прекрасно знала, что мне небезызвестно, от кого она могла быть беременна».

В декабре 1806-го императрица, наконец, сама родила дочь, которую нарекли в честь матери Елизаветой. Чувствуя себя одинокой и никому не нужной, она перенесла всю свою любовь на этого ребенка. Но через полтора года девочка неожиданно умерла от случайного воспаления. Императрица писала матери: «Теперь мое сердце очерствело. Душа моя отныне мертва».