Сергей Карпенко - «В лунном сиянии…»

– Да? – недоуменно спросил ее муж и замолчал.

После окончания седьмого класса гимназии, летом, на каникулах, Евгений уже не носился с деревенскими мальчишками. Это был уже не мальчик, но юноша. Он заметно вырос, окреп. Его голос стал грубее, над верхней губой пробивался пушок. Евгений опять стал бывать в Нелидово, хотя присутствие там Леонида ему было по-прежнему неприятно. Теперь они гуляли втроем: Катя, Евгений и Леонид. Детская дружба переросла во влюбленность. Ароматы полевых цветов, пение соловья в Нелидовской роще опьяняли и кружили головы. Евгений мучался, ревновал Катю к Леониду, страдал. Он видел, что и Леонид испытывает те же чувства и тоже страдает. Катя одинаково была приветлива с обоими. Она улыбалась, шутила, смеялась шуткам друзей, но смотрела на Евгения и Леонида одинаково, и искренне огорчалась, когда кого-то из них с ними в компании не было.

Мучаясь и страдая, Евгений решил объясниться с Катей. Он написал ей письмо, где пытался рассказать о своих чувствах к ней, затем порвал его, и стал писать снова, но опять рвал написанное, и снова писал.

Наконец, с четвертой попытки, письмо было написано. Евгений запечатал его в конверт и отправил Кате, но тут же пожалел об этом. «А вдруг, она любит Леонида, и они будут теперь вместе читать мое письмо и смеяться надо мной», – проносились мысли в голове Евгения, и ему становилось невыносимо больно от них.

Прошло несколько дней, затем неделя, но ответа от Кати не было, и Евгений подумал уже, что, может быть, она не получила его письмо.

Но вот Полонские приехали в Хомутинино. При встрече Катя не посмотрела на него, и потом, сидя за обеденным столом, тоже не поднимала на Евгения глаз. А он нетерпеливо ждал, когда же закончится этот обед, чтобы предложить ей прогуляться в сад и на прогулке выяснить, любит она его или нет. Вот обед закончился, Владимир Андреевич и Катин папа, закурив папиросы, пошли на террасу, женщины принялись обсуждать какие-то свои дела, и Евгений предложил Кате прогуляться. Они вышли в сад и молча пошли по аллее.

Отойдя подальше от дома, Евгений спросил:

– Вы… ты получила мое письмо?

– Да, – ответила Катя, не глядя на него.

– Я хочу знать, ты любишь меня?

Помолчав немного, Катя едва слышно произнесла:

– Да…

Евгений взял ее руку и поднес к губам.

Дойдя до беседки, они вошли в нее. Евгений обнял Катю и поцеловал в губы.

– Сюда кто-то идет, – сказала Катя и отстранилась от него.

– Тебе показалось, – успокоил ее Евгений.

– Нет, лучше пойдем к дому, а то хватятся, что нас нет, – предложила она.

– Ну хорошо, пойдем, – согласился он.

Они пошли, держась за руки, а сердца их стучали, и, казалось, готовы были вырваться из телесной оболочки и унестись во вселенную.

Так началась эта первая, юношеская, чистая любовь.

Евгений и Катя были безумно счастливы, и хотя она, в отличие от него, пыталась скрывать от окружающих свое чувство, но все заметили, и поняли их отношения, и приняли, как должное, ведь их с раннего детства считали женихом и невестой.

Через год была окончена гимназия, и встал выбор дальнейшего пути.

В то время общество по-разному переживало неудачу в войне с Японией. Многие русские патриоты хотели посвятить свою деятельность, свою карьеру укреплению военной мощи России, поступая в армию и на флот, в отличие от революционеров, которые открыто радовались победе Японии, и даже направляли поздравления японскому микадо после Цусимского боя.

Решение Евгения поступить в военное училище и стать офицером в семье одобрили. Но Катя огорчилась.

– Это всего два года, Катя. Они пролетят быстро, и мы вновь будем видеться каждый день, – успокаивал ее Евгений.

– Но ведь тебя отправят куда-нибудь служить.

– Но мы обвенчаемся, и ты поедешь со мной.

– А я слышала, что офицерам сразу после училища женитья не разрешают.

– Это формальности. Мы все уладим.

В училище Евгений был по успеваемости одним из первых. Военная наука давалась легко. Он подробно писал родным и Кате об учебе, о новых товарищах, о посещении их училища Государем-императором.

На втором году обучения письма от Кати стали приходить реже. Да и тон писем был довольно сдержанным. Наконец пришло письмо, где Катя просила прощения, говорила о каких-то обстоятельствах, о том, чтобы он понял ее, простил и постарался забыть. Евгений тут же написал ей, требуя объяснения, но ответа от Кати не последовало.

Он томился от неизвестности и не находил себе места. Учеба отошла на второй план. Преподаватели и товарищи по учебе заметили это состояние Евгения, видели, что он переживает какую-то глубоко личную драму, и, как могли, старались помочь ему отойти от переживаний, отвлечь его чем-нибудь, но все было тщетно.