Виктор Юнак: Тамбовский волк

В полночь 2 марта 1917 года Николай II подписал манифест об отречении от престола в пользу своего брата, великого князя Михаила Александровича.

"В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, всё будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы. И в согласии с Государственною Думою признали мы за благо отречься от Престола Государства российского и сложить с Себя Верховную власть. Не желая расставаться с любимым Сыном Нашим, Мы передаём наследие Наше Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского...

Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед Ним повиновением Царю в тяжёлую минуту всенародных испытаний и помочь Ему вместе с представителями народа вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.

2 марта, 15 часов 5 минут".

А в дневнике своём, который Николай вёл регулярно много лет, в этот день он записал: "... Нужно моё отречение... Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого.

Кругом измена, и трусость, и обман!"

Утром 3 марта Николай направил брату телеграмму:

"Петроград. Его императорскому величеству Михаилу Второму. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь навсегда верным и преданным братом... Горячо молю Бога помочь тебе и твоей родине. Ники".

Однако великий князь Михаил Александрович колебался. Он никогда не рвался к престолу, и даже титул наследника, которым он обладал до рождения в 1904 году цесаревича Алексея, тяготил его. Михаил спросил у председателя Думы Михаила Родзянко, есть ли в городе надёжные части.

— Таковых частей нет, Ваше Высочество, — ответствовал Родзянко. — И ежели вы также не отречётесь, последует резня офицеров и всех членов дома Романовых.

После некоторых раздумий Михаил объявил своё решение ожидавшим его думцам:

— Я далеко не уверен в том, что принятие мною престола будет на благо родине, что оно может послужить не к объединению, а к разъединению. Посему я не хочу быть невольной причиной возможного кровопролития и отказываюсь от всяческих претензий на престол.

7 марта Временное правительство постановило: "Сослать отрёкшегося императора в Царское Село". Выполнение этого постановления в отношении императрицы было возложено на генерала Лавра Корнилова, к большому удовольствию самой Александры Фёдоровны. Что же касается Николая Второго, то его арест и препровождение к месту заключения возложили на четырёх депутатов Государственной Думы.

Так Россия перестала быть монархией!

Наступила эпоха полной амнистии (или анархии, кому как ближе): бывшие политические оппоненты царизма вместе с уголовниками возвращались из тюрем и сибирской ссылки, вернулись из зарубежья и политические эмигранты. Некоторые из этих эмигрантов спустя всего полгода поставили Россию на уши и перевернули вверх тормашками весь мир.

Можно сказать, что на самом первом этапе февральских событий наибольшую политическую выгоду получили социалисты-революционеры, или просто эсеры. И не могло быть иначе, поскольку в преимущественно крестьянской стране главным вопросом был и оставался вопрос о земле. А наилучшим образом искали ответ на него именно эсеры. Пока созданное 2 марта 1917 года Временное правительство, тон в котором задавали правые (кадеты и октябристы), спорило о портфелях, пока вновь назначенные министры призывали народ потерпеть до созыва Учредительного собрания, эсеры действовали решительно и напористо. Причём, в двух направлениях — в правительстве, где министром юстиции был назначен единственный социалист (он же — лидер эсеров) Александр Керенский, а чуть позже министром земледелия стал ещё один эсер — Виктор Чернов; и в Советах на местах. Именно в местных Советах главные рычаги власти оказались в руках партии эсеров. С учётом же того, что из царской ссылки вернулись тысячи отбывавших каторгу социалистов-революционеров, и благодаря массовому вступлению в эту партию новых членов, эсеры насчитывали в своих рядах к лету семнадцатого года почти 700 тысяч человек. Ни одна партия не росла так неудержимо и стремительно. Старый, испытанный и проверенный состав оказался размыт бурным притоком новых пришельцев. Это не могло не радовать лидеров, но одновременно и огорчало их, поскольку не всегда возможно было проверить в деле новичков.