Анатолий Ильяхов - Избранник вечности

Весомым поводом для хороших отношений кандидата в цари с войском является также проявляемая щедрость, возможность регулярно подкреплять дружбу с боевыми товарищами, гетайрами* [1] Слова, отмеченные *, см. в Пояснительном словаре в конце книги. , подарками и разнообразными льготами, делиться военной добычей и отобранными у врага землями. В македонской армии вспоминают царя Филиппа, для которого эти качества являлись естественными, близкими его неуёмному характеру.

В отличие от предыдущих македонских царей, двадцать пять лет Филипп старался не властвовать, а управлять, придавая Македонии могущество, а народу – благо, преуспевание. И в отношениях с враждебными греческими полисами он предпочитал умиротворение через договоры, обещая процветание при его покровительстве. А кто упорствовал и не желал подчиниться «добрым намерениям», принуждал силой к покорности, расправлялся без жалости. Но кто знает, скольких усилий стоило ему исполнение царских обязанностей! Не имел привычки по этому поводу делиться с кем-либо сомнениями, тем более жаловаться на судьбу. Лишь однажды открылся перед сыном…

Разговор состоялся за несколько дней до Херонеи*. Отец пригласил в кабинет и вдруг с не привычной для него теплотой обнял, давая понять, что хочет сказать нечто важное.

– Александр, ты знаешь, что недавно я особым указом вновь подтвердил, что ты единственный мой наследник, и если со мной случится что-либо непредвиденное, по македонскому закону, армия посмотрит на тебя. Через учителей и наставников я готовил тебя в преемники, но способен ли ты нести тяжкую но́шу, зависит от тебя.

– Ты сказал «тяжкую»?

– Ты не ослышался! Царская власть – не весёлая пирушка с друзьями, она похожа на почётную неволю: вроде нет кандалов, а всё равно чувствуешь себя скованным. Увы, царь не свободен из-за обязательств перед теми, кто вознёс его на престол. Это армия, ветераны и полководцы. Всегда и везде, когда нужно назначить правителя, они выбирают человека в надежде на то, что из его присутствия у власти они извлекут свои выгоды. Совершенно не догадываясь, что этот человек, будучи царём способен лишить их всего, что у них есть, и перерезать вообще всех.

– Неужели все цари неблагодарные к своему народу?

– Правителю трудно быть хорошим для всех! Удел царей – поступать благородно, делать людям добро и… всегда выслушивать поношения. Поэтому цари хотят, чтобы обращающиеся к ним просили только справедливого и говорили только правду, а также, чтобы они выбирали для просьб подходящее время и не просили того, что царям исполнять не следует.

– Аристотель говорил мне, что народ будет доволен, если царь поступает по справедливости.

– Ты говоришь «по справедливости»? Справедливость – это лицемерие и вынужденное соблюдение законов. Главное, что разделяет народ от царя – это разное понимание справедливости. Народ полагает, что царь должен доставлять ему возможно большее благополучие, а царь требует, чтобы народ доставлял ему то, что надо царю. Сильная власть – великая вещь, а из правителей лучший тот, кто пользуется властью с большим благоразумием, обращается, как с огнем: не подходит слишком близко, чтобы не обжечься, и не очень удаляется, чтобы не замерзнуть.

– Тогда зачем мне нужен царский престол? Не все ли равно – быть правителем или жить как обычный человек?

– От власти тебе не следует отказываться лишь потому, что ты из рода царей Аргеадов, потомок героев Геракла и Ахилла. Власть многим дурна, а хороша только одним – честью и славою. И если это власть человека лучшего из хороших людей, величайшего над великими. А кто так не думает, пускай пасет овец, лошадей и коров, а не людей. Предводитель людей не внушает страха, он отличается от остальных не роскошным образом жизни, а трудолюбием и умением предвидеть события. Вот такого царя народ полюбит.

Александр пробыл у отца до вечера в доверительном общении, редком в последние годы. Филипп делился с сыном жизненным опытом, словно давал напутствие на дальнейшую жизнь, уже без него. Говорил, что народ по странному стечению обстоятельств часто возвышает над собой того, кто ненавидит свой народ. И лучше, если царь добьется, чтобы подданные боялись не его, а за него.

– Никому не придет в голову избирать по жребию из каменщика, флейтиста или вообще любого ремесленника кормчего, кому нужно управлять кораблем. Раз ты хочешь управлять кораблем, ты должен быть вполне знакомым с обязанностями кормчего. Точно так же, если ты желаешь быть царём, тебе необходимо быть знакомым с искусством управления, иначе, в первом случае, ты можешь пустить ко дну корабль, во втором – довести государство до окончательного падения.