Виталий Надыршин - Светлейший

Сын отставного секретаря лейб-гвардии Преображенского полка, Яков Булгаков учился в университете вместе с Денисом и Потёмкиным. Помимо всего, друзья охочи были к словесным наукам, что ещё больше сближало их. Правда, Григорий больше тяготел к религиозному мышлению, но в литературных спорах между Яковом и Денисом участие принимал, и к мнению старшего по возрасту товарища оба неизменно прислушивались. Признавали авторитет Григория в литературе, как и во всём.

«Хм… «Казанка». Можно и перцовки с грибочками откушать. Интересно, а что я дома скажу? Не буду домой заходить. На ночь глядя отец уже никуда из дому не выпустит».

«Казанка» – старое название кабачка. Говорят, царь Пётр захаживал туда раньше, не брезговал хлопнуть анисовой или перцовки с мужиками. Кабак давно снесли, выстроили новые заведения, но название прилипло к этому месту.

Родитель Дениса, Иван Андреевич, был строгих правил. В доме Фонвизиных, где раньше изредка бывали Булгаков и Потёмкин, всегда царила патриархальная обстановка: лишнего там не позволяли, тем более не одобряли дружбу сына с Гришкой Потёмкиным. И уж после отчисления Григория из университета Иван Андреевич, тыкая пальцем в апрельскую газету «Московские ведомости» за 1760 год, где на видном месте красовалось сообщение об отчислении друга, не преминул высказаться:

– Ну вот, за леность и пропуски занятий твой друг исключен из университета.

При этом он многозначительно поднял указательный палец и добавил:

– А я вам что говорил?! Ничему хорошему Потёмкин вас, дураков, не научит. Видать, распустил Гришку его родственничек, хоть и был он президентом камер-коллегии.

– Отец, что вы такое говорите? Во-первых, его дядя умер, а во-вторых, Гриц в университете получил медаль за успеваемость и в числе лучших студентов ездил в Петербург для представления самой императрице. Государыня лично отметила познания Григория, особенно в религиозных вопросах. А что пропускал занятия, так это он убегал к священнику приходской церкви, тот ему книги разные давал читать. А учиться ему неинтересно было: он всё знал. Гришка кем только не хотел стать?!. И митрополитом 20 20 Духовное лицо, имеющее вторую по значимости степень священства (епископскую). , и губернатором… И станет, он такой. Что надумает, исполнит. Вы, отец, не знаете Потёмкина, а ругаете…

– Да уж… можно подумать… митрополитом, губернатором… Эк куда загнул, – не сдавался Иван Андреевич, – а то я не вижу: баламут он и есть баламут. – И в назидание прикрикнул на сына: – А ты меньше шастай по улицам, дома сиди, ума набирайся.

– Жалко, что Гришку отчислили, – с сожалением пробормотал Денис.

К концу занятий ливень прекратился, мелкий моросящий дождик в расчёт уже не шёл, и улицы оживились.

Фонвизин вышел из здания учебного заведения, вытянул вперёд руку, убедился, что дождь почти прошёл, с удовольствием вдохнул напоенный влагой воздух и, оглянувшись в направлении дороги, идущей к дому, решительно зашагал в сторону церкви Святого Георгия.

Народ, обычно неспешно бродивший вдоль улицы, теперь торопился разойтись по домам, с опаской поглядывая на небо. Тучи снова наползали на город, медленно поглощая узкие ярко-голубые небесные просветы. Того гляди, опять хлынет дождь. Даже галок не видно над крышами… К дождю – явный признак. Среди спешащих прохожих Денис заметил знакомое лицо соседа и, прикрывая лицо руками, юркнул на Варварку.

Центральная часть улицы была вымощена камнем, но местами сохранялась старая укладка: брёвна, накрытые досками. Однако мутная жижа просачивалась сквозь щели, и грязь липла к ногам. Денису приходилось то и дело перепрыгивать через лужи, стараясь не провалиться: дорогу давно не чинили. Пока везло, ни разу не оступился.

Впереди себя Денис увидел телегу, доверху груженную дровами, переднее колёсо которой съехало на обочину и провалилось по самую ось. Лошадь стояла спокойно. Она невозмутимо поглядывала на ездока, не проявляя ни малейшего беспокойства. Мужик бросал гневные взгляды на кобылу и выговаривал:

– Куды заехала, зараза? Надоть, как угораздило, – и, бросив вожжи, длинной палкой тыкал в лужу, вымеряя глубину.

Вокруг телеги стали собираться зеваки.

Варварка – улица небольшая, треть версты, не более, однако считалась самой роскошной и дорогой в Москве. По обеим её сторонам расположились добротные дома, торговые лавки и питейные заведения. Именно по ней в 1671 году стрельцы вели Стёпку Разина на казнь. Денис часто мысленно представлял себе эту картину.