Сергей Фомичёв - Агриков меч

Огня уже видно не было, только лёгкий дымок струился и Тарко бросился собирать веточки и траву.

– Чудеса, – пожал плечами Боюн и вернулся к оставшемуся без присмотра вурду.

Поиски вражеского логова откладывались, все занялись каким-нибудь делом – полезным или не очень, а Петр, ошалев от наплыва впечатлений, вдруг вспомнил о Савелии.

– Парня-то будем спасать? – спросил он. – Жалко ведь.

– Его поди там уже доедают, – усмехнулся Боюн.

Пётр для очистки совести всё же вызвался проверить окрестности, а с ним нехотя и Боюн отправился – обещал же князю за парнем присматривать. Спустя четверть часа они вернулись ни с чем. Никаких следов ни вурдов ни их страшной трапезы не нашли.

– В логово уволокли, видать, – решил княжич. – Пропал охотник.

Сокол занялся составлением мази, а тем временем настоялись травы, и чародей напоил Мену отваром. Девушка немного пришла в себя, но медвежью шкуру сбросить не сумела. Только густой клок шерсти выдернула из плеча.

– Что ж, век так ходить? – вздохнула она, пуская отставшую шерсть на ветер.

– Тебе вообще сильно повезло, что мы встретились, – с укором заметил чародей. – Ещё бы день-два пробыла в шкуре и не сняла бы вовсе. Теперь потерпеть надо. Вот мазь. Чего-то лучшего сейчас не смогу приготовить, все запасы дома остались.

– Фу, дёгтем пахнет, – сказала Мена-медведь, принимая глиняную плошку с тёмной мазью.

– Пахнет, – согласился Сокол. – Чем же ещё дёгтю пахнуть? Зато должно помочь. Думаю, недели хватит, чтобы от шкуры избавиться. Правда саднить и чесаться ещё долго будет. И голова поболит. Но тут уж выбирать не приходится, а то и болеть нечему будет.

Мена вздохнула.

– Зачем ты вообще шкуру на себя напялила? – спросил чародей. – Медведика такого славного погубила. Небось, он тебя не трогал, спал себе спокойно?

Втирая вонючую мазь в шкуру, Мена рассказала урывками, как с Савелием играла, да доигралась.

– Понятно, – сказал чародей. – Теперь-то что, с нами пойдёшь?

– А куда?

– В подземелье. Логово Фёдора искать.

– Ну, уж здесь одна не останусь точно.

Чародей потянул за верёвку с вурдом.

– Давай, кровосос, показывай нору свою.

Идти пришлось недолго. Вурд провёл их по краю болота и показал на едва заметную ямку.

– Здесь.

Вход, если это был вход, занесло снегом. Вокруг ни единого следа, даже на мёрзлой земле никаких отпечатков осенних. Этим путём воины Фёдора явно не пользовались. Возможно, не знали о нём, и тогда лазутчикам повезло, а возможно, опасались использовать – и в таком случае им тоже следовало остерегаться.

Разгребая снег, Тарко меч для удобства снял с пояса, и Сокол опять подметил настороженный взгляд Боюна. Он не выдержал, и спросил:

– Что-то знаешь о нём? Раньше встречал или почувствовал что-то?

– Смерть и любовь в клинке соседствуют, – ответил Боюн. – Странное соседство если подумать.

– Верно, – кивнул чародей. – Смерть и любовь. Чья любовь я узнал, а вот со смертью пока что загадка.

Ополченец пожал плечами. Покосился на Петра, ещё раз взглянул на меч.

– Полезли что ли? – бросил небрежно он. – Или разговаривать будем?

Пётр заглянул в открывшуюся дыру.

– Тянет теплом немного, – сказал он, водя ладонью над входом. – Словно зверюга огромный в норе сопит.

Сокол распутал верёвку, стягивающую руки вурда, скинул с шеи петлю.

– Свободен.

Тот выпрямился и пошлёпал по снегу к ближайшей рощице, не сказав пленителям ни слова прощания, не оборачиваясь, но и без спешки, хотя наверняка чувствовал спиной взгляды людей, раздумывающих, не напрасно ли они извечного врага живым отпустили.

Нора уходила вниз почти вертикально. Скорее не нора, а колодец или дудка, какие бьют добытчики железной руды. Возможно, кто-то и пытался здесь железо добывать – земля вокруг красная, по всем признакам подходящая – но не преуспел, на камень наткнулся. А овды позже проход расширили, к своим делам приспособили.

Поискав чего-нибудь тяжёлое и ничего подходящего не обнаружив, Сокол привязал к снятой с вурда верёвке собственный мешок и осторожно спустил его вниз.

– Не глубоко, – сказал он, когда верёвка ослабла. – Сажени полторы-две не больше.

– Давай-ка я первым спущусь, – предложил Боюн.

Ему никто не возразил и ополченец, бросив в дыру сумку, ловко скользнул следом.

– Порядок! – раздался через мгновение приглушённый голос.

Они спустились один за другим. Сокол с Тарко молча, Пётр перед спуском перекрестился и пробубнил что-то, Мена, выдернув очередной пук шерсти, отправилась в подземелье последней.