Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

– Но у него только один пистолет, – Барбье вытащил из папки фотографию, – и он не сумеет сюда проникнуть, стадион охраняется, – в коридоре что-то лязгнуло. Полина услышала глухие звуки ударов.

– Несите пилу, – расхохотался кто-то, – пусть попробует сыграть на гитаре с отпиленными пальцами, – руки Полины затряслись, девушка одернула себя.

– Нельзя показывать им слабость, – Барбье кружил рядом, – они чуют слабость, словно хищники. Впрочем, они хуже животных, они нелюди, – перед ее глазами появилась фотография Хаима. Барбье издевательски сказал:

– Вы узнали вашего знакомого, милочка, – он оскалил зубы, – так называемого Хорхе Моралеса, – Рауфф выругался по-немецки, – вы вместе исчезли из Пунта-Аренаса, – Барбье помолчал, – где он сейчас? – Полина только сжала губы.

– Может быть, сеньорита Зильбер, – Леона вдохнула резкий запах его пота, – то есть товарищ Зильбер знает, кто он такой на самом деле? – Леона попыталась отвернуться. Толстые пальцы вцепились в ее подбородок, Барбье вытащил из кармана швейцарский нож.

– Женщины всегда боятся потерять красоту, – он выкинул наружу лезвие, – твое хорошенькое личико сейчас превратится в клочья, – Рауфф затянулся сигаретой.

– Лучше устроим развлечение, Клаус, – сказал он, – позовем местных парней, они только обрадуются… – Рауфф поднялся.

– Он тоже теперь другой, – поняла Полина, – с него слетела маска, которую он носил четверть века, – Рауфф отстегнул поводок овчарки.

– Можно попробовать зрелище поинтереснее, – он удерживал собаку за ошейник, – давай, Клаус, – нож резанул джинсы Леоны, девушка дернулась.

– Фас, – крикнул Рауфф, – фас… – овчарка внезапно завиляла хвостом.

– Фас, – Рауфф раздраженно ударил пса поводком, – какого черта! – шерсть на загривке собаки встопорщилась, пес гневно зарычал. Рауфф едва успел отдернуть руку. Ринувшись вперед, овчарка бросилась на Барбье. Полину оглушил выстрел, девушка закашлялась. Жалобно взвизгнув, пес кулем свалился на бетонный пол.

– Хватит игр, – заорал Барбье, – я зову солдат, и вы прекратите запираться, проклятые красные шлюхи, – Рауфф пнул труп собаки ногой в тяжелом солдатском ботинке.

– Черт знает, что на него нашло, – пробормотал он, – жалко, хороший был пес. Погоди, Клаус, – Рауфф достал пистолет, – можно все разыграть по-другому, – Иосиф затылком почувствовал холод ствола.

– У нас имеется сеньор молчун, – Рауфф осклабился, – можно пригласить его третьим в пару красных стерв, – Иосиф не двигался с места, – выбирай, с кого ты начнешь, – Иосиф не хотел смотреть на Полину.

– Я не могу, – понял он, – не могу пойти на такое после случившегося на Синае. Тогда я поступил бесчестно, но я обещал себе, что все будет по-другому, – Рауфф пошевелил пистолетом.

– Иначе я вышибу тебе мозги, – пообещал он, – не тяни время. Кто окажется первой, – Барбье усмехнулся, – наша старая знакомая, так называемая сеньорита Полина или ее приятельница, товарищ Зильбер? – Иосиф знал, чего ждет от него Полина.

– У нас все произошло, – он сглотнул, – Полина считает, что так будет легче. Но я не могу, они с Хаимом любят друг друга, – Иосиф испугался звука собственного голоса.

– Она, – полковник откашлялся, – пусть будет она, – Барбье толкнул Леону вперед.

– Или ты нам все рассказываешь, или… – девушка попыталась вырваться, Барбье легко скрутил ее.

– Ставь красную тварь на колени, – распорядился Рауфф, – жаль, что нет кинокамеры, но и так сойдет, – прошагав к Полине, Рауфф схватил ее за руку.

– Подождешь своей очереди в коридоре, проклятая сука, – он высунулся наружу, – ребята, хватит его избивать, он давно труп, – поскользнувшись на залитых кровью булыжниках, Полина едва не влетела в валяющуюся на камнях, расколотую гитару.

– Это тело Виктора, – девушка пошатнулась, – ему отрубили руки, то есть отпилили… – в глазах потемнело, Полина потеряла сознание.

Пустая консервная банка со звоном ударилась о жестяную стенку мусорного бака. Помойные коты недовольно порскнули в стороны. Чайки, хрипло крича, заметались в закатном небе. Над национальным стадионом повисло багровое сияние заходящего солнца. Горы, окружающие столицу, погружались в сумерки. На площади полыхали яркие фары грузовиков, однако прожекторы над полем пока не включали.

– Скорее всего и не включат, – Хаим почесал всклокоченную бородку, – они предпочтут держать заключенных в темноте, – прикончив консервы, он тоже избавился от банки. Они с Пауком цедили кофе из картонных стаканчиков. Пару часов назад товарищ Флори отправил товарища Вербье в дешевое кафе за углом.