Кирилл Шпак - Маковые поля

– Мистер Дэвис? Вы дома? Мистер Дэвис, откройте!

Грубый мужской голос, раздавшийся ранним утром заставил мужчину продрать глаза и, укутавшись в одеяло, выглянуть в окно, выходившее на главный вход его особняка.

– Чего там, черт побери, еще?! – Уильям был явно недоволен столь ранним пробуждением.

– О, мистер Дэвис, прошу, спуститесь вниз. Нам необходимо с вами поговорить на тему кое-чего… – человек замешкал, – Кое-чего, скажем, случившегося сегодня ночью.

Внизу стояла парочка, на ремне одного из них красиво блестел металлический значок звезды – шериф Стартауна. Второй, очевидно, был его помощником, правой рукой, так скажем. Именно он сейчас говорил с Дэвисом и, пожалуй, потому был столько вежлив. Уильям же тем временем принялся собираться. Он с присущей ему проворностью накинул на себя пиджак, рубашку и штаны, сунул в кобуры три своих револьвера, без которых не выходил, буквально, даже на задний двор собственного дома, и направился вниз, к парадным дверям, кои вскоре распахнулись и впустили на порог шерифа и его молодого протеже.

– Приветствую, господа. – вымолвил, наконец, Дэвис, изначально желая все же не ронять слов попусту, – Какие-то проблемы?

Услышав вопрос, стоящие напротив Уильяма представители закона переглянулись, будто спрашивая себя, как и кто будет ему об этом рассказывать. А когда они, все же определившись, поведали ему о случившемся…

Он опешил. Уильям в действительности не знал, как реагировать на такие слова. Рассудок его помутился, разум заплыл горькими мыслями и представлениями, фантазиями о произошедшем этой ночью. На глазах, точнее, глазе, явно читались страх, сожаление, горечь утраты, ведь та женщина, что прямо сейчас лежала на городском кладбище под одним из надгробий, была его матерью. Уильям неожиданно вскочил, сначала медленно опустившись на дощатый пол порога и закрывая лицо руками. Он ринулся в конюшню, по пути встретив сторожа и приказав ему открывать ворота. Оседлав лучшего из своих скакунов, он мигом оказался за забором его усадьбы, а затем устремился в Стартаун, находившийся в нескольких милях от особняка Дэвиса.

– Сэр, я окружной коронер… – перед Дэвисом будто из ниоткуда возник мужчина, на деле же все это время стоявший рядом с трупом. Следующие его слова Уильям не услышал, да и на эти, казалось, не обратил внимания. Он лишь отпихнул стоящего перед ним врача, продолжив двигаться в направлении бездыханного тела.

– Эй, аккуратнее, черт вас подери, – глухо прорычал МакГроу, отлетая в сторону с дороги и падая на одним на мелкие камни. В голове заметались оскорбления, их было так много, что на мгновение Дон растерялся, и лишь молча вскочил на ноги вновь. Он обернулся к мужчине, склонившемуся над телом, и на него внезапно обрушилось осознание очевидного факта. Он знал эту бедную женщину, этот мужчина, теперь Дон отчетливо это видел. Произошло банальное недоразумение, с кем не бывало. Сзади наконец повисла тишина. Звенящая тишина.

– Кем она приходилась вам, сэр? – Негромко спросил смущенный доктор, подходя ближе к Дэвису. По правилам никто не допускался к телу до процедуры опознания, но сегодняшним днем все правила катились в пекло. Что-то подсказывало доктору, что этого мужика на его пути не остановили бы и десять Дональдов МакГроу. Оставалось лишь попробовать вытянуть из него что-нибудь о покойной.

– Судя по состоянию тела и запаху крови, – Дон удивился будничности своего тона, присев на колено около покойной, – смерть наступила около восьми-десяти часов назад. – Его пальцы коснулись ее окровавленных и испачканных мозгами волос и повернули голову, повернутую рефлекторно от выстрела влево, прямо к ним. Остекленевшие, подернутые матовой дымкой красивые зеленые глаза теперь смотрели на Дэвиса.

Такое состояние Уильям помнил лишь единожды в своей жизни – в момент, когда потерял отца. Когда он видел, как шальная пуля, выскочившая из винтовки проклятого янки ранила Карла Дэвиса в голову, отстрелив правое ухо. Он сжался. Упал на землю. Кровь ярко-алым цветом раскрасила траву вокруг его головы. Она продолжала литься, но Карл встал. Он поднялся и ринулся в бой, выцеливая того ублюдка, который только что оставил его безухим калекой. Выстрел. Но стрелял не Карл. Янки выпустил еще одну пулю, свалившую, наконец, старого конфедерата с ног. Карл упал и на последнем издыхании стал бормотать про себя. Он не молился. Он ругался, кричал. Всей своей душой отец Уильяма ненавидел янки и в тот момент ненависть эта достигла своего апофеоза… А сейчас один из янки стоял рядом с Дэвисом младшим и вместе с ним смотрел на мертвое и уже поледеневшее тело.