Валерий Марченко - Калинов мост

Лейба Давидович Бронштейн-Троцкий кумиром Акимова не был. Но в лихие революционные годы, когда в Придвинском крае «огнём и мечом» устанавливалась советская власть, ему пришлись по вкусу слова Троцкого, сказанные на заседании реввоенсовета и опубликованные в газете «Правда»: «Нельзя, говорят, сидеть на штыках. Но и без штыков нельзя. Нам нужен штык там, чтобы сидеть здесь… Вся эта мещанская сволочь, что сейчас не в состоянии встать ни на ту, ни на другую сторону, когда узнает, что наша власть сильна, будет с нами… Мелкобуржуазная масса ищет силы, которой она должна подчиняться. Кто не понимает этого – тот не понимает ничего в мире, ещё меньше – в государственном аппарате».

«В чём не прав еврей Бронштейн»? – размышлял Акимов. – На штыках – и никаких гвоздей! Сегодня Рыжов напомнил ему о наведении революционного порядка наганом и маузером. Хотя стоп! Разберёмся! Товарищ Сталин при поддержке Бухарина вывел Троцкого из состава Политбюро ЦК. «Объединённая оппозиция» во главе с Троцким, – писалось в газете «Правда», – вела критику разработанной Сталиным в противовес «мировой революции» – доктрины «построения социализма в одной стране», требовала проведения в СССР «сверхиндустриализации», «повернуть огонь направо – против нэпмана, кулака и бюрократа. Бухарин, в свою очередь, обвинил оппозиционеров в намерении «ограбить деревню» и в насаждении «внутреннего колониализма».

Такая же история случилась и с Евсеем-Герши Радомысльским- Зиновьевым. Буквально на днях, в апреле 1926 года, его вывели из ЦК, членом которого он был с 1907 года, исключили из партии и выслал вон. Сторонники Зиновьева не остались в стороне и тоже понесли наказания по партийной и служебной линиям.

Из Политбюро и Президиума ЦИК СССР был выведен и Лев Ро́зенфельд-Каменев. «Чёрт знает, что творится, – прохрипел Акимов, подсунув под спину охапку сена. Выходит, еврейский вопрос в политической жизни страны лежал на поверхности: Троцкий, Зиновьев, Каменев – три еврея «богатыря-новатора»! Ай-я-яй! Ну, родимые, шевелись, – стегнул вожжами лошадей.

«Что же получается? – мыслил дальше Милентий Тадеушевич, – в ближайшее время еврейская тема выйдет на уровни партийной власти, ей найдётся обсуждение в критике, самокритике, потери бдительности! Захлестнёт волной глубинку. Кто не успеет отскочить или пригнуться, сметёт революционным ураганом! Рыжов знал, что делал, настучав по моей голове за либерализм к еврейской общине. Эх, грехи, мои тяжкие! Когда это кончится?» – вздохнул Милентий Тадеушевич, приложившись к бутыли.

Незаметно дорога привела домой, к рублёной прошлым летом хате с пристройками и незатейливым огородиком.

– Адчыняй жонка, муж прыехаў! – крикнул Милентий, привязывая лошадь к изгороди дворовой пристройки.

Он слышал, как в сенцах гремела Янина, нащупывая задвижку двери.

– Чую! Дзе цябе чэрці носяць да раніцы?

– Прымай, потым! Падшыванца на месцы?

– Вацлаў ў клубе, Агнеся спіць!

– Добра! Вячэраць не буду! Спаць! Потым раскажу!

– Ох, горое маё, горкае! Ідзі уж!

Милентий жил с супругой в семейном согласии и по партийной линии – тоже. После прихода с войны, Янина разделила с ним неугомонную жизнь и в период революционных преобразований, родила сына, дочь, не мучила упрёками. Удачная сложилась у них семья и общая позиция по вопросам, связанным с жизнью в районе, борьбой с невежеством в просвещении и вероисповедании.

Янина Адамовна Акимова работала инспектором в отделе просвещения Городокского райкома партии. Используя классовый, рабоче-крестьянский подход в воспитании народных масс, несла в них культурное просвещение: открывала избы-читальни, клубы, библиотеки, выступала с лекциями перед населением. Комплектовала белорусские, еврейские, русские, польские школы.

Сегодня посетила местечко Езерище и посёлок Марченки. Отвезла в фонды библиотек книги и, пользуясь случаем, согласилась принять участие в расширенном заседании комсомольской ячейки. В повестку дня комсомольского собрания был включён вопрос о политике белорусизации в республике, принятой II сессией Центрального исполнительного комитета БССР от 15 июля 1924 года. Белорусизация была официально провозглашена в качестве государственной политики, однако вызвала много вопросов у других национальных меньшинств. Поэтому Янина Адамовна согласилась на просьбу секретаря комсомольской ячейки Стаса Бурачёнка, чтобы обсудить с молодёжью линию Центрального комитета партии большевиков в столь деликатном вопросе.