Sergiu Postolachi - Линия жизни. Книга первая

– Летит время, – констатировал отец, – вкусно, с хрустом заедая кусок овечьей брынзы зелёным луком, – скоро собирать урожай. Год нынче хороший, даст бог – всё соберём.

Налил красную, пенящуюся жидкость по стаканам, выпили: не вино – нектар, напиток богов. Леониду не дали, не дорос. Домашнее вино у молдаван некрепкое, градусов семь – восемь максимум, это если не разбавлять сахаром что, прямо скажем, позорно для хозяйственного крестьянина. Прохладное, из погреба вино не успело ещё согреться – это то, что нужно на поле. Вино освежает, даёт сил, помогает довершить начатую работу.

Ели, не спеша, наслаждаясь панорамой, невольно сравнивая с тем, что было в Буковине, в Черлена Маре, что в переводе означает: Большая Черлена. Черлена Маре, красивое, большое село. Места там более ровные, чем в Бессарабии. В песчаном грунте хорошо растёт картошка, лук, овощи. Но по сравнению с Бессарабией. Она находилась севернее, там и стужа в зиму сильнее, да и много что, не растёт: например персики. А здесь вот, росли.

Поймали себя на оправдание переезда и чтобы сбить мысли, старшие начали разговор:

– Ну что же сын, – стряхивая с губ крошку, начал разговор отец, – теперь, мне нужно с тобою обсудить некоторые важные вещи. С глазу на глаз, без посторонних, – он посмотрел на играющего с кузнечиком Леонида, – Леонид не в счёт.

По выражению лица отца, Василий понял, что отец немного озадачен, обдумывает наперёд каждое слово.

– Я слушаю тебя отец, – просто ответил Василий, из уважения прекратив жевать.

– Понимаешь сын, мы люди простые, с земли. Так повелось, что жили мы всегда небогато, но складно, честно и дружно. Такие были наши предки, так живём мы и такими мы с твоей матерью вас пытаемся сделать. Хотим мы с матерью, чтобы вы росли людьми совестливыми, правила уважали и с властью не спорили. Конечно, это вам решать, кем вы хотите стать. Но пока я жив, я прошу моё слово уважать. Я надеюсь – ты меня понял?

Василий понял. Простые слова, всегда понятны; они без шелухи, в них голая, правда. Замычали коровы в посадке, встрепенулись пернатые на пруду, как бы ощущая искру напряжения в горячем воздухе: «Но я же ненароком, случайно, а меня за это бить?! Да кто я тогда такой для них?» – внутренне закипело у парня.

Неспокойные слова бередили душу внешне спокойного, юноши. Но он не смел – перечить отцу, воспитание не то было.

– Для меня отец, – выговорил взволнованный юноша, – твоё слово – закон. Я обещаю, больше никогда я не буду нарушать закон.

Отец взглянул молодыми, серо-зелёными глазами, одобрительно, примиренчески добавил:

– Ты сын не переживай, жизнь она всё на своё место поставит, попомни мои слова! Всё и всех!

Закончив на том разговор, покончили на сегодня и, собрав всё нужное, вернулись домой. Этот разговор возымел свои последствия… Но сначала необходимо прояснить ситуацию в Европе и Российской Империи начала XX-го века.

В преддверии Первой мировой, тлеющий конфликт европейских спецслужб перешёл в активную фазу. Особенно ожесточённо соперничали на сопредельных территориях и в нейтральных государствах.

Одной из таких стран стала Швейцария. На её прекрасной, богато одарённой Богом территории, соперничали германская, французская, итальянская, австро-венгерская и русская, разведки. Одним словом все крупные участники будущего столкновения. Как ни странно, русским было труднее всех. Им приходилось противодействовать не только иностранному элементу, но и своим. В стране скопилось много враждебно настроенных к собственной стране и власти личностей. Тогда, как впрочем, и сейчас, находясь за границей это было модно. Но были и свои, объективные причины. Старая, закостенелая система не могла и не хотела меняться. Традиционный монархический уклад мешал особенно неординарным личностям; горевшими переменами.

Этим обстоятельством решили воспользоваться немцы, которые старались ослабить будущего вероятного противника – Россию, до начала военного конфликта. Германская разведка, предусмотрительно решила действовать чужими руками, подыскивая кандидатов на роль троянского коня для взлома России. Присматривались ко всем, но особенный интерес, проявлялся к идейным вдохновителям, вроде тех, которые облюбовали себе пристанище в Женеве и Лозанне. Там таких было много и их число неизменно росло.

Почти все избежавшие каторги революционные деятели, среди которых выделялся Ленин, бежали через Финляндию в Швейцарию и на новом месте не собирались любоваться альпийскими лугами, купаться в целебных источниках и глотая горный воздух, писать философские трактаты.