Ульяна Громова - Дело всей жизни. Книга первая

Россия, Москва

Спустя несколько месяцев от начала событий

– Никита…

Я повернул голову и посмотрел через плечо – девушка из компании брата, та, что анатомировала взглядом, растворившим одежду, словно в кислоте. Молодая совсем, безумно сексуальная, жгучая на вид, как перец чили в шоколаде. Каштановые густые волосы ложились на плечи тяжёлыми прядями, соскальзывали на большую для её комплекции грудь и оттягивали аккуратную головку назад – иначе как объяснить вздёрнутый высокомерно подбородок и беззастенчиво изучавший моё лицо взгляд? Красивая до невозможности, глаз не отвести. Скользнул взглядом по изгибу бедра и застыл – тончайшая ткань, мягко очерчивающая даже родинки, не спотыкалась на нижнем белье. Во рту мгновенно пересохло, будто не выпил я пять секунд назад холодную воду. Тело бросило в жар, член зашевелился, а руки зудели аккуратно завернуть платьице, что на ладонь выше колен, и проверить свою догадку. Но это опасная затея – даже будь там три слоя белья, меня уже ничто не остановит. Я слишком долго хожу недотраханный.

– Чем могу помочь? – прохрипел беспомощный перед жарившей внутренности похотью.

Отвернулся перевести дыхание и переключиться на пониженную скорость захвата заложницы.

– Я бы хотела уехать отсюда. Стас сказал, вы уже уходите. Не могли бы меня отвезти домой?

– Нет проблем.

– Меня Варя зовут, – протянула она ладошку с красивыми длинными коготками.

Я взял за пальцы и поднёс к губам, Варя изящно согнула их и улыбнулась. Наши взгляды коснулись, смелее проникли на территорию личного пространства друг друга и утонули в невесомости морали и запретов. Я буду трахать её, пока не иссохнет член и не превратятся в горошины яйца. Чуть не сказал это вслух – спермотоксикоз уже захлестнул озабоченные мозги.

– Где ты живёшь? – спросил, понимая, что она может назвать любую точку планеты – окажется все равно у меня в спальне.

– Да какая разница? – пожала плечиками и развернулась на каблучках, одновременно поворачивая рычаг моей выдержки на опасный минимум.

Я шёл за ней среди колыхавшихся в танце тел, как между болотных водорослей за божьей благодатью. Лишь оказавшись у гардероба, оторвал взгляд от упругой попы, чтобы помочь девушке надеть палантин из чернобурки. Вывел Варю за улицу, поддерживая под руку, на ходу отключая сигнализацию в «Мерседесе».

– Прошу… – открыл для неё переднюю дверь.

Но она открыла заднюю и села красиво, как умеют это делать настоящие леди. Не посадка – театральный, но естественный, отточенный повседневным использованием этюд. Я закрыл дверцу и сел за руль, бросив взгляд в зеркало заднего вида – Варя устроилась посередине сиденья. Обернулся и подавился слюной – облегающее платье собралось на разведённых точёных ножках, скрывавших в тени то, что я желал больше всего. Отвернулся и завёл двигатель, ухмыляясь – впервые в жизни сняли меня, а не я. И что на этом неожиданные приятности не закончатся – был уверен.

– Сколько тебе лет? – спросил просто, чтобы что-то сказать, завязать разговор, потому что она все же не проститутка, чтобы с порога заткнуть ей рот членом.

– Совершеннолетняя, – пожала чаровница плечиками и сбросила с них палантин. – Сверни здесь, – властно и красиво показала пальчиком на съезд в зелёную зону на берегу Москвы реки. Видимо, не терпелось не только мне. Её желание я выполнил – съехал и остановил машину за жидкой лесополосой. Погасил фары, включил пожарче обогрев салона и услышал: – Иди ко мне…

Я отогнал мысль о любимой Несси – с ней не сравнится даже эта богиня тьмы – и впился в приоткрытый спелый рот девушки поцелуем, прижимая её к своему телу, наслаждаясь его теплом и мягкой упругостью.

Она – таблетка от похоти, лекарство от боли, средство от безысходности…

– А как же души прекрасные порывы? – лукаво усмехнулся Теренс.

– Ты ведь знаешь, что мой родной язык – русский? И у слова «порывы» в нём есть такое значение, как «порвать».

– Ну-у-у, дружище, ведь всегда важен контекст…

США, Нью-Йорк

У всех проблем одно начало.

Сидела женщина, скучала…

Я люблю Америку. Нью-Йорк. Безусловно, это город номер один во многих отношениях. Его нужно прочувствовать, и тогда он проникает в кровь, пускает корни в душе и невозможно возбуждает. Тогда он проникает во сны и мысли, вдохновляет и ввергает в отчаяние. О Нью-Йорке можно сказать всего три слова и выразить ими всё: