Начало XX-го века было безумным по всплеску насилия. Подумать только: Первая мировая война, Февральская буржуазная и Октябрьская большевистская революции, Гражданская война, долгие голодные годы и страхи в годы репрессий, нанесли громадный урон коллективной психике. Всем нужен был мир и покой на долгие годы. Особенно это касалось молодых советских республик.
Как и большинство жителей СССР, мои предки тогда считали, что на их долю выпало предостаточно испытаний для одного поколения, чтобы наступили новые, ещё более сложные. К сожалению, они жестоко ошибались – их всех ждало чистилище.
Теперь, спустя десятилетия, когда всё прошлое стало историей, для нас всё предельно ясно. Но тогда, в те времена, ткань будущего плелась неясными узорами из надежд и желаний и никто: ни мой прадед, ни его поколение, не могли многого предугадать; они верили в лучшее – также как и мы сейчас.
****
Переселение. Семья Постолаки, жила в начале прошлого века трудной и размеренной крестьянской жизнью. Это было поколение первое, то есть – моего прадеда. Безземельные крестьяне, они – по программе Столыпинского переселения крестьян, переехали в Бессарабию и постепенно обживались на новом месте.
Им трудно далось то самое решение о переселении. Мучительно сложно для крестьянина, оставлять свой обжитый угол, родное место и в один день – собрать свой нехитрый скарб, погрузить на телегу, посадить сверху детей, жену и уехать в неизвестные края. И пусть тот край не такой уж далёкий, всего лишь пару дней ходу, пусть – он всё равно длинный и трудный для сложной крестьянской души.
Дед Леонид, тогда ещё юнец – потом рассказывал, как горько плакала мама, прощаясь с опустевшим и от этого, таким грустным, постаревшим и вроде даже покосившимся домом. Сам я в детстве видел тот дом и скажу честно – есть что-то в тяге человека к своему месту. На гектаре земли, по границам которого растут высоченные деревья, стоит строение – дом семьи Постолаки. В остроконечном, типичном для Буковины доме, до прадеда жило несколько поколений. Место ровное, плодородное, в конце огорода течёт небольшая речушка.
Село, откуда собрались уезжать – большое, с крепкими хозяйствами, но, несмотря на это, не все жили зажиточно. Семья Постолаки, не смогли разбогатеть, и решила попытать счастье на новом месте. Дед хорошо помнил как его отец, в последний раз, по-хозяйски, сделав обход двора, зачем-то проверил – всё ли надёжно закрыто на замок. Затем вместе, грустной вереницей пошли на кладбище – в последний раз простится с теми из семьи, которые уже никуда, никогда не уедут.
На кладбище, обильно рос пахучий вереск, который уже нацелился на ставшие никому не нужными могилы. Василию и Леониду всё казалось, что деревянные, изъеденные бархатистым зелёным мхом кресты на могилах родственников, неодобрительно, укоризненно прочили: « Что же вы делаете?!». С кладбища вернулись тогда опустошённые – кусок в горло не лез. Взрослые долго потом печалились и охали.
Дорога в бессарабские края, была сложной, нервной: грустно всхлипывали на переполненных обозах бабы, посмурневшие мужики грозили лошадям ни по чём зря и только дети, в своём прелестном неведении, весело смотрели из под подол на такой новый и интересный для них большой мир. А ведь право, было на что смотреть: места были дивной, дикой красоты. Поля, леса и быстрые реки, старались удивить своей новизной, опрятностью. Они манили остаться, позоревать навсегда. Но надо было идти дальше, таково уж было соглашение с властями, которое нужно соблюдать.
Скоро караван груженных скарбом подвод, поскрипывая, шумя детворой, достиг берегов старого Днестра; веками неспешно несущего свои мутные воды к морю. По обе стороны реки, сторожами выросли две огромные, каменные горы, которые всей своей тяжестью нависли над рекою, угрожая сорваться и преградить ей путь.
Горы были дикие, взъерошенные неухоженной растительностью и в сумерках казались ещё огромнее. Несколько дней искали удобное место для переправы, а найдя – двинулись дальше. Детям те дни запомнились рыбной ловлей, купанием и весёлыми играми со сверстниками. Сменялись дни и так, редко останавливаясь, переселенцы караваном ползли вперёд, пока не доехали до обещанного места.
Большой пустырь, обросший густой растительностью, удручал неприветливостью до такой степени, что вначале и речи не могло быть о том, чтобы обосноваться. Посоветовавшись между собою, колонисты решили просить местное уездное начальство разрешить расположиться в другом месте, рядом с кирпичным заводом. Завод находился на окраине городка, рядом с карьером, откуда добывалась пригодная для надобностей завода глина. Уговаривали местное начальство при помощи немногих русских слов, сдобренных хорошей порции вкусного, густого вина.
Читать дальше