В. Волк-Карачевский - Исходная точка интриги

Он, Потемкин, приближал эту войну всеми своими делами. Он уговорил императрицу приехать в Крым, он придумал украсить арку надписью «Путь в Византию», он, посмеиваясь, давал понять Булгакову, своему старому товарищу по университету, послу в Стамбуле-Константинополе, что не стоит особо обхаживать султана, нужно держаться твердо, помня, что у русского посла за спиной – стотысячные армии, Черноморский многопушечный флот и он, Потемкин, не потерпящий никаких претензий и капризов – ни самого султана, ни его визирей.

Слабый – а султан стал слаб – должен знать свое место. Турецкая империя, некогда могущественная и потеснившая христианскую Европу, утратила силу. Россия выдвинется на Балканы, подчинит Кавказ, азиатскую Турцию, Египет и через Суэцкий перешеек отрежет Европу от Персии и Индии.

Нужно только не торопиться. Требуется повод для войны, чтобы европейская дипломатия не подняла вой – Булгаков найдет такой повод. И нужен еще год, чтобы достроить флот, привести в порядок войска, а главное, наладить их бесперебойное снабжение и наполнить казну. А лучше два года, тогда все будет готово.

Булгаков писал из Стамбула-Константинополя, что прусский и английский послы подталкивают султана к войне, обещают деньги и нападение Швеции на севере. А Англия – поддержку своего флота. Англичане могут послать эскадры и в Балтийское и в Черное моря.

Количество кораблей английского флота казалось не-вероятным. Сто тридцать больших линейных кораблей – от пятидесятипушечных до ста сорокапушечных и около ста фрегатов, не считая мелких вспомогательных судов. Даже у Франции всего восемьдесят линейных кораблей. У России числилось около шестидесяти линейных кораблей. Но это по бумагам, а на самом деле – тридцать, считая недавно построенные суда Черноморского флота.

Ни за какие два года Англию не догнать. На один линейный корабль уходит от четверти миллиона рублей. И это при годовом бюджете в неполных пятьдесят миллионов. Да и построив боевой корабль и снарядив его ста пятьюдесятью пушками, где найти людей, годных к тому, чтобы на него посадить и приставить к этим ста пятидесяти пушкам, да еще и к парусам, всем этим бом-кливерам, фор-стеньг-стакселям, грот-брамселям и крюйс-марселям? Нет, Англию не догнать…

Но Англия далеко. И от Индии далеко, и от Америки, где потому и потеряла пятнадцать своих провинций. А у России все рядом – и Балканы, и Турция, и Персия с Индией. Не флотом единым все решается… Петр Великий начинал без флота. А тот, который он построил – сгнил в гаванях при беспутных наследниках. Флот российский – тридцать линейных кораблей на севере и теперь уже на юге – это немало…

Получив известия от Булгакова о возможной войне, Потемкин отправил в Очаков своего человека для встречи с комендантом Гассан-пашой, которому подчинялись все приграничные территории. Под предлогом решения разных незначительных вопросов можно понять настроение турецкого командующего, да и в самом городе заметить приготовления к военным действиям.

Но, судя по всему, воевать никто не приготовлялся. То же самое донесли и лазутчики, посланные с заданием обнаружить «шевеление турка» по границам. Нужно, нужно бы еще протянуть год-два!

Императрица прислала из Петербурга тревожное письмо. По каким-то сведениям – как она писала – «из неверного и нечаянного» источника ей стало известно, что турки могут начать войну. Что тайно подтверждают и близкие люди верховного визиря Юсуф-паши. Визирь в один день переменил свои намерения так, что они вдруг стали противоположны мнению и пожеланиям самого султана Абдул Гамида I.

Султан по старости лет с каждым годом терял свою воинственность. Можно предположить, что визиря подкупили послы Англии и Пруссии. Однако сколько же золота они ему посулили, ведь голова все-таки дороже, визирь должен бы это знать, кому-кому, а ему не однажды приходилось видеть как лишают головы того, кто не умеет ею, головою, пользоваться, то есть думать, понимать и предвидеть, наперед рассчитывая все свои слова и действия.

Екатерина все еще сомневалась, что султан решится на войну, и предполагала отставку великого визиря. Если Турция первой начнет войну, это означает, что император Иосиф II, согласно договору с Россией, – а об условиях договора в Стамбуле, как, впрочем, и при дворах других держав, хорошо известно – обязан вступить в войну на стороне России. Турция, проигравшая первую войну один на один и с тех пор только ослабевшая, не пойдет на такой шаг, войну на два фронта туркам не выдержать.