Максим Зимин - Тень Робеспьера

До 1789 года Луи Тюренн путешествовал. Он наслаждался высшим обществом в столицах великих держав, посещал театры, кутил, флиртовал с дамами. Идиллическая жизнь богатого человека разрушилась в годы войны за независимость в Северной Америке. Опьяненный военными подвигами американцев, Луи отправился навстречу приключениям.

Война послужила толчком к взрослению Тюренна, с отвращением наблюдавшего за ее последствиями. Орошенные багровыми ручьями поля, заваленные мертвецами, навсегда остались в памяти Луи.

После путешествия в Северную Америку Луи погрузился в серьезные думы о государственном управлении, экономике и философии. Кутежи и театры отошли на второй план. Интерес к политике затмил все развлечения.

Он наблюдал, как израненная кризисами Франция приближалась к роковой черте. Луи забыл о сне и еде, лишь бы принять участие в собрании Генеральных штатов. Именно это привело любознательного молодого человека в Париж, где решалось будущее государства.

Тюренн сохранил за собой привилегию посещать узников Тампля без сопровождения представителей Коммуны и не оставлять за собой записи о своих визитах.

Солнце клонилось к горизонту, придавая багровый оттенок лазурному небу.

Луи вдохнул и перешагнул порог главного двора Тампля. Здесь он увидел только караульных и нескольких офицеров, лично знавших гражданина Тюренна. Опустевший двор замка выглядел невзрачно: ни кустиков, ни деревьев, только голая земля, запорошенная снегом.

Один из пожилых офицеров отдал честь и вытянулся в ожидании указаний от гостя.

– Проведи меня к Марии-Антуанетте, гражданин, – распорядился Луи и последовал за офицером.

Он всматривался в широкую спину провожатого и болтающуюся саблю на его левом боку, стараясь не обращать внимания на холодную и удручающую атмосферу тюрьмы, некогда принадлежавшей родственнику короля, графу Орлеанскому. Охранник подошел к массивной деревянной двери и дал приказ караулу расступиться. Достал ключи, отпер дверь и молча махнул головой в сторону камеры, где содержалась королева.

Луи вошел в небольшое помещение с чувством скорби и сочувствия. В слабо освещенной каморке горели четыре свечки; в их неверном свете можно было разглядеть только уголок с кроватью. Повеяло холодом, который, казалось, проникал не только в руки и ноги, но и в душу. Кроме королевы и служанки, в камере находились дети Луи Капета – Шарль и Елизавета. Они смиренно сидели на одной постели и следили заплаканными глазками за гостем. Служанка подошла к нему и шепнула:

– Будьте милосердны, сегодня достаточно страданий. Она перенесла удар.

Луи кивнул и посмотрел в дальний угол камеры, в котором вырисовывался худенький силуэт женщины, стоявшей к Луи спиной. Он ждал. Она повернулась к нему и подошла вплотную. Луи поразился переменам: румянец исчез, она как бы побледнела, волосы поседели, что в принципе было почти ожидаемо после четырех лет нервных потрясений и страха.

Ее иссушенные слезами глаза всматривались в Луи, она словно пыталась что-то спросить, но последние события лишили несчастную женщину дара речи. Луи Тюренн взял инициативу в свои руки и начал разговор:

– Примите мои соболезнования, мадам, сейчас вам тяжело как никогда. Я пришел к вам с благой целью и скажу прямо: вам следует сидеть здесь настолько тихо, насколько это возможно. Ваша сдержанность делает большое дело: она спасает вас.

Королева приподняла брови:

– Вы хотите сказать, что головы моего мужа не хватило этому страшному народу?

Луи выдохнул:

– Роялисты считают, что вы будете следующей целью. Они попытаются вас спасти. Но мой вам совет: держитесь подальше от людей, которые сделают вам скорее зло, нежели благо для вас и Франции. Откуда у меня такие сведения? Я не последний человек во Франции. Ваши друзья кинулись спасать короля только потому, что его увозили на площадь.

Давление Луи усиливало напряжение королевы. Ее плечи задрожали.

– Но у меня нет желания сидеть здесь, пока народу вновь не потребуется королевская кровь. Я не могу позволить, чтобы меня и моих детей взяли эти грязные санкюлоты! – не выдержала королева, но, взяв себя в руки, продолжила в более спокойном тоне: – Я никогда не забуду сентябрьских убийств [3] Массовые убийства заключенных в Париже, произошедшие в сентябре 1792 года. , как они на пике несли голову любимого мной человека [4] Речь идет о принцессе де Ламбаль. ! Я вам верю! Верю как другу и благодетелю, но, кроме советов, от вас ждать еще чего-либо бессмысленно. Вы меркнете перед силой революции! Вы ее тень, но не ее поводырь.