Екатерина Люмьер - Хрупкость

Венсан смущенно улыбнулся и сел на кровать.

– Я постараюсь не уснуть.

Виктор коротко его поцеловал.

– Минут пятнадцать, и я вернусь. Негоже заставлять мальчика ждать.

Венсан согласно кивнул и проводил Виктора взглядом, а Люмьер спустился к Чарльзу и извинился за то, что пришлось его оставить.

– Он в порядке? – поинтересовался Гэлбрейт. Несмотря на скованность, Венсан произвел на него крайне положительное впечатление, и он искренне волновался за него.

– Да, вполне. Просто устал. Полагаю, вы удивлены, что он не такой, как в рассказах Аньеля.

– Признаюсь, я ожидал совсем другого поведения. Получается… Аньель мне лгал.

Виктор присел за стол и налил себе остывший чай.

– Аньель относится к нему предвзято, как обиженный ребёнок. Венсан никогда не был ему отцом в том понимании, в котором должен.

– Он говорил, что маркиз боится его. Это показалось мне странным.

– Не без этого, но с годами подобные проявления стали реже, если не совсем нивелировались. Он долгое время не признавал Аньеля как сына.

Чарльз удивленно посмотрел на Виктора.

– Такое может обидеть любого.

– Если только это делается намеренно и с умыслом. – Виктор опустил глаза и задумался на некоторое время. – На это были свои причины. Сейчас Аньеля стоит бояться из-за резких вспышек гнева. Злоба, которая внутри него, иногда может быть фатальной.

– Он довольно резко отзывался о некоторых профессорах, – задумчиво произнес Гэлбрейт. – Сказал, что заставит их услышать его мнение.

– Одно дело, что он настойчив в своих делах, но другое, если он не оставит камня на камне, если ему что-то не понравится. В последний раз он кричал на нас всех так, что я поймал сердечный приступ. Либо моё сердце столь слабое, либо жестокость Аньеля достаточно ощутима.

Чарльз был поражен.

– Пожалуй, мне есть над чем подумать.

– Он светлый и прекрасный мальчик. Талантливый, даже умеющий чувствовать, что не мало важно. Но болезнь уже берет свое. Ещё не поздно, но может стать в любой момент. Аньель не признает, что он болен, даже если ему все объяснить. Мы не можем помочь ему прямо.

– Значит, я буду очень осторожен в своих высказываниях и суждениях.

– Будь с ним естественным, этого будет достаточно. Ты не должен следить за своими словами или делами, иначе он что-то заподозрит. Чарльз, Аньель дьявольски умен. Он гений. И он болен. – Виктор внимательно на того посмотрел. – В пять лет он научился играть на фортепиано за несколько недель и к восьми годам говорил на итальянском и английском, как на родном языке. Его способности поразительны и, думаю, он будет их использовать сейчас вовсю. – Люмьер сделал паузу и добавил:

– Помоги нам присмотреть за нашим сыном. Благодарность будет своевременной. Если ты займешь его досуг походами в театр, прогулками, ресторанами, чем угодно – напиши мне. Деньги не станут вопросом.

Чарльз кивнул, обдумывая все, что услышал от Виктора.

– Надеюсь, чай и десерт тебе тоже пришлись по душе.

Люмьер поднялся.

– Да, большое вам спасибо.

Чарльз протянул ему руку. Виктор пожал ладонь Чарльза.

– Доброй ночи, мистер Гэлбрейт. – Люмьер кивнул и проводил юношу до подготовленного экипажа.

Путь обратно занял, как показалось Чарльзу, вдвое больше времени. То, что он услышал этим вечером, не на шутку его встревожило. Он знал, что должен помочь Аньелю во что бы то ни стало. Да и разве у него был выбор? Ему оставалось лишь надеяться, что все опасения останутся лишь опасениями.

Следующие три недели пролетели незаметно. Аньель почти не спал и не ел, но это, казалось, совсем не беспокоило его, и он всегда пребывал в приподнятом настроении. Теперь занятия длились с раннего утра и до позднего вечера, и к тому же начались практические семинары. Когда первое разочарование прошло, Аньель понял, что сам процесс учебы его завораживает. В середине октября он впервые присутствовал на операции в анатомическом театре. Это привело его в такой восторг, что после он еще несколько дней по вечерам рассказывал Чарльзу о каждой детали и неточностях, которые заметил. За два месяца он успел освоить всю программу первого курса и, взяв в библиотеке необходимые учебники, самостоятельно принялся изучать новый материал. К тому же он начал отправлять письма ведущим алиенистам Лондона и отчаянно надеялся получить вскоре ответ с предложением о стажировке.

В один вечер, немного устав слушать про части тела и внутренности, Чарльз спросил Аньеля: