Екатерина Люмьер - Хрупкость

– Что мысли? – просто спросил Виктор, но внимательно слушая.

– Они звучат очень громко в моей голове, – немного помолчав, продолжил Аньель.

– Громко? И часто так?

– Иногда. Когда я сильно взволнован или расстроен. У тебя бывает так?

– Знал бы ты, как громко в моей голове звучит музыка, когда она хочет, чтобы ее написали. – Виктор улыбнулся.

– Я тоже слышу музыку, но у меня не всегда получается ее записывать, – честно признался тот. – Иногда она звучит постоянно.

– Твоя собственная? – уточнил Люмьер.

– Как правило, но иногда я слышу и твою музыку тоже.

Виктор повел бровью и, когда они дошли до комнаты Аньеля, сказал:

– Тебе лучше немного отдохнуть, а я закончу дела. Спускайся к ужину. Будут новые блюда.

Де ла Круа кивнул и послушно отправился в спальню. Он чувствовал, как сильно устал, и как только его голова коснулась подушки, он провалился в тяжелый сон без сновидений.

Как только за Аньелем закрылась дверь, Виктор постучался в комнату к Венсану. Ему важно было кое-что узнать. Дверь открылась не сразу. Старший де ла Круа пребывал сегодня не в лучшем расположении духа, его терзал сильный страх.

– Виктор? – спросил он.

– Да. Прости, что беспокою тебя, но мне нужно кое-что у тебя узнать.

Венсан кивнул, пропуская его в комнату. Виктор вошел и начал практически сразу же.

– Скажи пожалуйста, у тебя когда-нибудь в голове звучала музыка?

Венсан удивленно посмотрел на него и снова кивнул.

– Я часто слышу ту вещь, которую ты написал для меня на мой день рождения.

– А мысли бывают слишком громкими? – Внутри у Виктора все упало. Он посмотрел на Венсана, а в глазах стояли непролитые горячие слезы. Люмьер и сам не заметил.

– Иногда нестерпимо, но чаще я слышу отдельные голоса. А почему у тебя возник такой интерес? – Венсан сел на край кровати, подтягивая колени к груди.

Виктор судорожно вздохнул, инстинктивно прикладывая руку к груди, а потом его ноги словно перестали держать. Он поспешно сел в кресло и сделал еще один тяжелый вдох.

– Аньель. Он тоже.

Венсан прижал руку ко рту и замотал головой.

– Так не должно быть. – В его голосе звучало непонимание.

– Он действительно твой сын. Даже слишком твой.

Венсан тяжело поднялся на ноги и подошел к Виктору.

– Это неправильно, – повторил де ла Круа, хотя хотел сказать что-то совершенно другое. – Этого не может быть. Так нельзя.

Виктор только молча обнял Венсана за пояс и прислонился лбом к его животу. Сил сдерживать свои эмоции у него больше не было. Вряд ли маркиз де ла Круа хоть когда-либо, кроме того далекого года видел, как Виктора Люмьера душили слезы. Венсан принялся осторожно гладить его по волосам.

– Он не заслуживает этого, – Венсан почувствовал, как по его щекам покатились слезы. – Мы должны спасти его.

– Я не знаю как. Я не смог спасти тебя. И мне так страшно, Венс, как никогда не было.

– Пока он не слышит голосов, его еще можно спасти, – медленно проговорил Венсан, продолжая гладить его. – Мы должны оградить его от сильных переживаний.

– Я все годы живу только с одним вопросом: за что? И не понимаю. Тебе, ему. И как с этим иметь дело.

Люмьеру стоило огромных трудов успокоиться, и у него не получалось. Венсан опустился на колени и взял его лицо в свои руки.

– Я был ему плохим отцом, но знаю точно, что он не заслужил ничего подобного. И ты не заслужил.

Люмьер притянул Венсана к себе и крепко обнял.

– Это все так невыносимо больно.

Венсан мягко поцеловал его в лоб.

– Я чувствую твою боль.

Возможно, впервые за долгое время, Виктор поцеловал Венсана.

– Спасибо.

Люмьер прислонился лбом к его и выдохнул. Он взял ладони Венсана в свои и крепко сжал.

– Мы должны что-то придумать, чтобы спасти нашего мальчика. Он не должен пройти через то, что прохожу я каждый день.

– Да. Да, ты прав.

Люмьер коротко закивал и почувствовал, как от сильнейшего нервного перенапряжения у него сбилось дыхание, а все внутри обмерло.

– Венс… Позови кого-нибудь. – Он тяжело задышал, а в глазах начало темнеть. Руки вмиг стали холодными и влажными.

Венсан испуганно вскочил на ноги и выбежал из комнаты в поисках служанки. Он отсутствовал буквально минуту, но, когда вернулся, Виктор выглядел совсем плохо. Люмьер попытался подняться, и стоило ему встать, как мир закружился перед глазами, все тело перестало слушаться, и он потерял сознание, чудом избежав удара об острый край низкого стола, что стоял между кроватью, камином и креслом.