Екатерина Люмьер - Хрупкость

– Это pas de deux из балета, который я написал на сказку о Красавице и Чудовище. Вскоре его поставят в Гарнье, – сказал Виктор, когда они уже переодевались.

– Это было так волнительно и чувственно, – выдохнул Аньель. – Я обязательно должен увидеть всю постановку.

– Как ты знаешь, я уезжаю через три недели, и до этого времени она должна состояться.

Люмьер улыбнулся. Потом ему сообщили, что ванная комната готова, и он предложил Аньелю:

– Если хочешь, мы можем принять ванну вместе. Так будет быстрее.

Де ла Круа почувствовал, как кровь прилила к лицу. Предложение было столь внезапным, что он замер, не в силах пошевелиться.

– Конечно, – ответил он быстро, отводя взгляд. Он не хотел, чтобы Люмьер заметил его смущение.

Виктор, который со спокойствием относился буквально ко всему, тем более не волновался перед принятием ванны с кем-либо. Секс в его жизни закончился тринадцать лет назад, и он даже не думал о чем-то подобном. Когда они прошли в ванную, Виктор окончательно разделся и с особым удовольствием оказался в горячей воде. В последнее время вновь болело колено, но нагрузок он не снижал.

У Виктора было красивое тело, молодое, и ни в коем случае его нельзя было назвать стариком, как любили это делать остальные. От себя прошлого он отличался лишь разве что чуть более взрослым лицом: его черты стали жёстче и мужественнее, но даже морщин, что могли появиться с возрастом, было совсем не много, ведь правильный образ жизни, который включал в себя табак только один раз в неделю за приятным разговором и чаем, ему в этом помогал.

Несколько мгновений Аньель рассматривал Виктора, а потом принялся раздеваться сам. Он делал это как можно медленнее, чтобы иметь возможность как можно лучше изучить каждую деталь. Он даже дал себе слово, что потом, когда он останется один, он обязательно нарисует увиденное в своем альбоме. И хотя его умений не хватало, чтобы писать, как Венсан, все же он рисовал вполне недурно.

Виктор умыл лицо водой и откинулся назад, устраивая голову на бортике ванной. Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и расслабился. Это был сложный день с самого утра, и только вечером стало спокойнее. Люмьер абсолютно забыл, что такое – чужое обнаженное тело рядом, и это навевало странную тоску. Ему не хотелось, нет, но было несколько жаль. Чувствуя печаль Виктора, Аньель положил руку ему на плечо. Он хотел было что-то сказать, но никак не мог подобрать правильные слова. Все казалось неестественным и неправильным.

– Все в порядке, Аньель.

Как и обычно. У Виктора всегда все было в порядке, когда не было совершенно.

– Минут пятнадцать, а потом я сыграю тебе на рояле.

Аньель хотел было возразить, но решил, что это может причинить еще большую боль и без того израненному сердцу Виктора. Его глаза встретились с глазами Люмьера и на мгновение он даже забыл о своем стеснении.

– Ты не хотел бы принять участие в балете? – вдруг спросил Люмьер. – Конечно, твой дедушка против. Но я спрашиваю тебя, – предвосхищая возражение Аньеля, ведь Анри точно подобного не одобрял, сказал он.

На секунду Аньель замер, сбитый с толку внезапным вопросом.

– Если он узнает об этом, мне конец. Когда я в детстве высказал желание работать в театре, он наказал меня на целый месяц!

– Анри, как обычно, в своем репертуаре. Ты бы знал, как он меня не любил! – Виктор усмехнулся, припоминая былое. – Но, возможно, я смогу его уговорить.

– У дедушки непростой характер, – вздохнул Аньель. – Он считает, что я должен быть в первую очередь аристократом и всегда помнить об этом. А я нахожу это невозможно скучным. Раньше я не понимал как отец мог покинуть дом, чтобы рисовать, но сейчас я очень хорошо его понимаю.

– С твоим дедушкой несложно найти общий язык. Просто обращайся к Жозефине. Если твоя бабушка что-то и одобрит, то Анри не сможет тебе возразить.

– Я их очень люблю, но иногда мне так хочется от них сбежать.

Он опустил голову, и медная прядь упала на его лоб.

– Не стоит поступать так неразумно. Твой дедушка прав, пусть его методы достаточно радикальны. Я уже объяснял тебе различие между долгом и жизнью ради себя самого. Выполнив первое, ты можешь полностью отдаться второму. Вступить во владение земель и другой собственности, бизнеса, как наследник семьи де ла Круа, выступать в качестве патрона Гарнье, зачать наследника с законной женой, к которой ты имеешь полное право не прикасаться после этого, и заниматься любовью с мужчиной, который близок твоему сердцу. Скажу осточертевшую фразу – когда-нибудь ты это поймешь.