Ирэн Фрэн: Клеопатра

Эпиграф к книге Ирэн Фрэн на самом деле звучит так (в переводе с французского):

Я позволила себе привести стихотворение, из которого взяты эти строки, целиком, потому что вся книга — как бы развернутый к нему комментарий. Константинос Кавафис (1863–1933) — греческий поэт, который родился в Александрии и провел там большую часть жизни; многие его стихи внешне представляют собой исторические миниатюры, по сути же являются притчами о константах человеческого бытия. В данном стихотворении речь идет о подведении итогов человеческой жизни (в момент смерти), что автор книги о Клеопатре еще более подчеркивает, вынося в эпиграф только рефрен. Сама Ирэн Фрэн говорит в предисловии о том, что история египетской царицы есть «история о крови [то есть насилии и/или страдании?], сексе и смерти», иными словами — типичная история каждого человека. История Клеопатры так по-особому притягательна потому, что эта женщина (как, впрочем, и мужчины, которых она любила) с максимальным напряжением сил пережила все ключевые этапы индивидуального человеческого развития, а значит, так сказать, завершила круг своей жизни.

Она жила в переломную эпоху: человек, который победил ее в войне и из-за которого она умерла, положил начало новому этапу всемирной истории — эпохи римского принципата. Еще важнее другое: ее жизнь падает на время нравственного «зияния». Она еще чувствует себя наследницей египетских фараонов, но фактически ничем не связана с ними. Эпоха древневосточных монархий давно отошла в прошлое, а вместе с ней — и особая система ценностей, религия «Маат», на которой эти монархии базировались. Новая система ценностей — христианская — начнет формироваться очень скоро (даты смерти Клеопатры и рождения Христа разделены промежутком всего в тридцать лет), но пока для ментального климата характерны безудержный (часто чудовищный в своих проявлениях) индивидуализм, потребность в нравственной/религиозной опоре и почти полное непонимание того, в чем можно такую опору найти. Культуры восточных монархий (и их настоящих наследников — «туземного» Египта, столь ненавистной Клеопатре Иудеи) в чем-то превосходят шагнувшие далеко вперед (в смысле развития техники, науки, философии) эллинистическую и римскую культуры. Носители восточных культур понимали, что религия — не только выпрашивание благодеяний у богов или исполнение ритуалов, но и система нравственных обязательств правителей и их подданных. Однако религии «Маат» — религии обществ, в которых человек почти не имеет индивидуальности, ибо не может жить вне коллектива, детально регламентирующего все аспекты его жизни. Христианство, развитый иудаизм, другие «мировые религии», а также нерелигиозные философские системы нового и новейшего времени «рассчитаны» на ответственную за свои поступки личность. Чтобы «дорасти» до них, человечество должно было «повзрослеть», неминуемо пройдя через период «подросткового эгоизма», — не говоря уже о том, что далеко не все подростки, взрослея, изживают свой эгоизм.

Единое мировое пространство, образовавшееся на развалинах «империи» Александра, несравненно более обширно, чем мир ближневосточных империй (египетской, ассирийской, персидской). Правда, оно раздроблено — великий полководец не предложил разработанной идеологии, способной сплотить завоеванную им державу, и (совершенно закономерно) сразу же после его смерти держава эта распалась.