Ольга Малышкина - Тайна за семью печатями

Война началась ровно в 4 часа утра, оглушительно заявив о себе рёвом самолётов, разрывами снарядов и бомб.

– Туды его в дышло, что за воскресенье вышло! – тихо выругался Неделя, как и все, до последнего надеявшийся, что гитлеровцы просто предпримут очередную провокацию, «прощупывая» границу, за последние месяцы их было немало, да и диверсанты шастали туда-сюда, не давая расслабиться. – Аэродром бомбят. Сейчас и «наши» полезут. Интересно, сколько их через брод сунется.

Над рекой низко стелился густой утренний туман, затрудняя обзор.

– Как бы не пропустить, – волновался Николай.

Мартин, Альма и Дина напряжённо вслушивались в тот берег, откуда раздавалась непрерывная канонада. Багровое огненное зарево окутало небо, словно рассвет, минуя день, превратился в буйный закат.

Наконец, Дина, натренированная на выявление нарушителей границы, а потому раньше Мартина и Альмы услышавшая тихий всплеск, подала сигнал: шевельнула ушами и оглянулась на своего вожатого.

– Идут голубчики, – удовлетворённо констатировал Неделя, внимательно наблюдавший за питомицей. И толкнул напарника в плечо: – Видишь что-нибудь?

– Пока нет, – ответил Николай, по привычке шёпотом. – Чёртов туман.

Но вот в молочном мареве, метрах в двадцати от берега, обозначились контуры фигур.

– Огонь! – скомандовал Неделя и первым нажал на спусковой крючок. Туман приглушил звук выстрела, как и вскрик того, кому досталась первая пуля – Неделя был метким стрелком. Тут же заработал пулемёт младшего сержанта. Взорвалась граната, вторая, третья… В ответ тоже раздался огонь и полетели гранаты. Но туман помогал не только противнику, но и пограничникам, скрывая их расположение и заставляя неприятеля стрелять на звук, не видя цели.

Мартин и Альма сдерживались изо всех сил, чтобы не рвануться вперёд и не вонзить зубы во врагов. Они удивлялись выдержке Дины, которая даже не вздрагивала от близких выстрелов, а спокойно и сосредоточенно смотрела перед собой, словно пыталась пронзить взглядом белую завесу или отмечала количество точных попаданий по вскрикам и всплескам. Наконец, ответные очереди прекратились. Видимо, гитлеровцы решили повременить с переправой и дождаться, когда рассеется туман, а может, унести раненых и подсчитать потери.

– Уф, отбились, – прокомментировал Николай наступившее затишье.

– Вовремя, патроны на исходе, – согласился Неделя. – Надо бы послать гонца на заставу, заодно узнать, что там делается, и доложить о том, что делается у нас.

«Гонцом» выбрали красноармейца из подкрепления, забрав у него винтовку и неизрасходованный боезапас.

– Думаю, у тебя есть полчаса на туда-сюда обернуться, – сказал Неделя.

Пограничник исчез в зарослях. Остальные, не спуская глаз с реки, прислушивались к взрывам, залпам орудий и стрекотанию пулемётов, пытаясь определить, далеко ли удалось продвинуться врагу. Судя по звукам, самая горячая битва происходила сейчас у второй заставы, около железнодорожного моста, в семи километрах от них. Оно и понятно – неприятель прорывался на танках. А у ребят всего-то десять противотанковых гранат, два «максима» да четыре ДП…

От горящих самолётов, застигнутых врасплох на военном аэродроме, в небо поднимались клубы чёрного дыма.

– Неужели всех уничтожили?.. Как же так?.. – бормотал Николай, с отчаянием и надеждой вглядываясь в ту сторону, где ещё час назад на огромном лётном поле стояли сотни истребителей И-16, «ишачков», как ласково их все называли.

Внезапно один из них взмыл ввысь и схлестнулся в смертельной схватке с вражеским бомбардировщиком.

– Ты видел?! Нет, ты видел?! Каков молодец! – возбуждённо, перебивая друг друга, заговорили пограничники.

Однако никто из сослуживцев героический порыв лётчика не поддержал, что означало худшее – аэродром разбомблен. Сражение было ярким, но коротким и завершилось гибелью отважного смельчака, напоследок протаранившего своего противника.

Над дальним полем, примыкающим к густому ельнику, кружил на низкой высоте «мессер», обрушивая на кого-то пулемётный огонь…

– Слышите? – Мартин поднял уши. Дина и Верный одобрительно подумали, что так дворняга вполне походит на породистого пса. Альма к метаморфозам внешности своего приятеля давно привыкла, к тому же он нравился ей любым. Она прислушалась, стараясь разобрать сквозь какофонию звуков, что взволновало Мартина. Откуда-то издалека донеслось смертельно-испуганное ржание жеребца. А ещё отчаянный, срывающийся на визг лай собак и истошное мяуканье.