Владимир Положенцев - Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР

– Мы вас не неволим, Антон Петрович, – спокойно сказал генерал. – Если не желаете следовать нашему плану, я велю сию же секунду повесть вас во дворе. Даже сам, собственной рукой, накину вам петельку на шею, а потом выбью из-под ног скамеечку.

От этих спокойных, но жутких слов Вербера пробила дрожь. Он поежился, закрыл глаза, так и сидел, громко сопя, некоторое время. Кутепов расценил это по-своему.

– Ну, вот и замечательно. Не волнуйтесь, Антон Петрович, вы ровным счетом ничем не рискуете. Разве что жизнью, но так она и теперь немного стоит. Что касается вас, Елена Николаевна…

– Мария Антоновна, – поправила та, снова без стеснения принимаясь за курицу. – Сейчас только доем и можно ехать Турищево.

Все кроме Вербера расхохотались такой легкости. Кутепов вызвал адъютанта Скворцова, велел увести подполковника и готовить особый отряд к выезду. Когда те ушли, капитан Подоленцев обратился к Васнецовой:

– Запоминайте, Елена Николаевна. Ваш псевдоним- Жница, кажется, так вас называют за глаза офицеры. Ну вот, ничего и придумывать не надо. С вами будут контактировать штабс-капитан Дунайцев Владимир Владимирович из 9-ой дивизии и ротмистр Вольнов Даниил Александрович из 7-ой кавалерийской дивизии. Первый служит при штабе дивизии, другой в интендантской роте.

– А они сами не могут раздобыть интересующие вас… нас сведения?

– Заседания штабов армий, я уж не говорю о штабе Южного фронта, проходят в исключительной секретности. Надеюсь, Вербера вернут в штаб 13-ой армии в качестве заместителя, теперь красные остро нуждаются в опытных кадрах. И вас куда надо пристроит. Не обязательно к себе в штаб, это уж я так… Сами сориентируетесь, вы девушка смышленая и яркая. Большевики еще не совсем оскотинились, не разучились ценить женскую красоту. Передавать информацию будете исключительно через них. Влюбите в себя Дунайцева, или Вольнова, якобы влюбите, чтобы ваши встречи не были подозрительными. Впрочем, они сами знают что делать. А уж они доставят информацию нам.

– Как, если не секрет.

– Секрет. Каждое звено, должно выполнять свою функцию, держать свою нагрузку, тогда и цепь не порвется. И все же, кое-что скажу. Проще и быстрее голубиной почты пока ничего не придумано. Кроме телеграфа, разумеется, но как понимаете, он в данном случае неприемлем. Один унтер-офицер дроздовец из местных, держит голубку, к ней и летят голубки из… есть одно сельцо недалеко от Навля.

– А если Елене Николаевне нужно будет срочно передать сообщение, а Дунайцев с Вольновым не смогут это сделать по каким-то причинам? – спросил Кутепов. – Не усложняйте, капитан, не порвется ваша цепочка.

– Ладно, – согласился Подоленцев, забыв о субординации. – Голубятня в Сомово, в тридцати верстах от Навля. В крайнем доме у речки живет некто Семен Подрядов. Рядом с домом – зеленая голубятня, не ошибетесь. Подписывайтесь «Жница». Если вас, не дай Бог, разоблачат, заставят писать нам ложные донесения, не упирайтесь, соглашайтесь. Потерять такую девушку будет непростительно. Поставьте в записке где-нибудь незаметно крестик или после первых двух слов, нужно это или не нужно по правилам правописания, запятую.

– Хорошо, влюблю в себя офицериков, если они, конечно, симпатичные. Ха-ха, – рассмеялась Елена. – Курица какая-то жесткая попалась, наверное, все же петух.

К Турищево подъехали ночью на санитарном грузовом автомобиле «Рено 60CV» с большим красным крестом на выцветшем, пробитом пулями брезенте. В кузове на двух боковых лавках разместились: Васнецова, Вербер, четыре солдата, унтер-офицер и незнакомый Елене подпоручик – корниловец, огромный как медведь, с толстым, обвисшим лицом. Он все время шмыгал мясистым в прожилках носом, вытирал пот с массивного лба несвежей тряпкой. Подоленцев называл его Сашей.

«Вот это охрана», – прапорщик толкнула в бок подполковника Вербера. Она была в простом сером в крапинку деревенском платье и обычном крестьянском тулупе, которые ей дали бабы. Тулупа она не снимала, хотя после неожиданного снегопада вновь по-летнему потеплело. На ее ногах были большие мужские башмаки на широких застежках. Не удивительно, что мужские. Теперь все носили то, что удавалось достать. Вербер на тычок отреагировал глубоким вздохом, перешедшим в короткие всхлипы. Он был в своей форме. В дорогу ему выдали корниловскую офицерскую шинель из английского сукна.

Капитан Подоленцев устроился сначала рядом с шофером, потом что-то вспомнив, отвел Васнецову с Вербером в сторону.