Владимир Положенцев - Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР

О планах красных Васнецова знала, поэтому и высказал свои опасения поручику Обручеву.

– Напросилась в поход, потому что не люблю неопределенности, предпочитаю, чтобы история творилась с моим участием, Александр Николаевич.

– Можно просто – Александр.

– Не «можно», поручик, в походе не до фамильярностей. И вообще, пора делать объезд колонны.

Она натянула поводья серой в яблоках лошади, собираясь двинуться вперед. Ее остановил зычный голос адъютанта командира 2-го Корниловского полка Левитова. Лицо его было строгим, будто он искал Васнецову целый день и почему-то не мог найти.

– Госпожа прапорщик, потрудитесь незамедлительно прибыть к полковнику Скоблину. Они вас ожидают в доме купца Потапова, это у речки, за церковью.

Оказалось, что авангард колоны уже вошел в Сергиевку, началось размещение на ночь. За речушкой Свапой выставили посты, дозорные разъезды направились на север к Тросне и на запад в сторону Городного.

Начальник Корниловской дивизии полковник Николай Владимирович Скоблин встретил Васнецову радушно, будто у себя дома. Хозяев не было – или сбежали от красных, или сгинули в круговерти лихолетья. Дом предоставил под ночлег командирам староста села – одноногий длинный старик с Георгиевскими крестами на выцветшем синем пиджаке по имени Амос. Он подгонял баб, которые ставили на стол хлеб, овощи, медный, мятый самовар, самогон. Одна принесла в чугунке вареную курицу, видно, сваренную для себя. Она поставила чугунок на стол и вдруг упала на колени перед сидевшим на скрипучем стуле полковником. Схватила его руку, прижала к щеке, по которой ручьями потекли слезы.

– Миленькие, родненькие, мы вас так ждали! Столько натерпелись от красных нелюдей, кто бы знал…

Женщина начала целовать руку Скоблена, тот высвободился, поднял её с колен. Николай Владимирович явно растерялся.

– Полно, не надо. Мы еще не одолели врага.

– Только одолейте, – всхлипнула женщина, вытерла по-детски кулаками слезы. – Я одного не пойму, как же так, ведь большевики такие же русские люди, мы недавно одному богу молились, как же они вмиг превратились в люциферово племя? Батюшку Онуфрия в Городищах живьем закопали.

Скоблин сам не раз задавал себе этот вопрос, но найти ответа на него за несколько лет Гражданской войны так и не смог. И вдруг теперь ответ появился в его голове.

– В нас всех теперь черт. Мы слишком долго были рабами. Раб, получивший право убивать, страшнее самого страшного зверя. Простите нас.

– Вас-то за что? – Баба тяжело вздохнула.

– За то, что не отговорили царя Николая от войны. Если б не она, не повылезали бы эти демоны из нас.

– Молодой совсем, неужто к царю имел доступ?

– Нет, конечно, я в 1914-ом только военное училище прапорщиком закончил. За всех русских военных извиняюсь.

– Молодой еще, – повторила тетка, а уже вон какой командир. – Ладно, кушайте, отдыхайте. Одна нижайшая просьба – не покидайте больше нас, не оставляйте более на растерзание этим нехристям. Церквы в округе обобрали, батюшек заставляли, каких не поубивали, им портянки и исподнее стирать.

Баба опять всплакнул и, прикрыв мокрые глаза рукой, вышла из дома.

Полковник пригласил Елену к столу, положил свою именную Георгиевскую шашку на низкую, аккуратно застеленную девичью кровать, словно хозяева все еще здесь жили.

Васнецова села на скамью, попыталась найти глазами икону, но угол, где обычно в светлице размещаются образа, был пуст.

– Кушайте, Елена Николаевна, – предложил Скоблин, но ее и не надо было упрашивать. Она, ничуть не стесняясь, уже отрывала курице ногу.

Полковник про себя ухмыльнулся – вот что значит дочь контрразведчика, никаких комплексов. Правда, говорят, он их с матерью бросил, когда Елена была с ноготок, но какая разница – кровь-то одна.

– Может, винца? – Скоблин взялся за бутыль с самогоном.

– А как же сухой закон? – ухмыльнулась Васнецова.

– Сухой закон, как пост. Тем, кто в пути, дозволяется его нарушать. Или желаете крымской мадеры? Владимир Зенонович распорядился выделить пару ящиков. Вы же знаете его слабость к мадере.

– Знаю, – кивнула прапорщик. – Вы что же, господин полковник, распивать меня на брудершафт пригласили или, может, соблазнить решили, по пути, так сказать, к победе? Так я…

– Что вы, Елена Николаевна, как вы могли подумать. Никогда бы на вас не польстился… Господи, что я говорю. Я хотел сказать, вы очень привлекательная и соблазнительная девушка, но теперь, когда…