Владимир Положенцев - Снежная рапсодия. Особая операция контрразведки Добровольческой армии ВСЮР

– Нет, я рада и приятно удивлена, что такой герой, отчаянный воин не чужд высокого искусства. У Большого театра красные с анархистами выставили пушки и били по Кремлю, где мы укрывались. Мы артиллерией не отвечали, ее у нас просто не было. Когда я его в последний раз видела, он был цел.

– Как же вам удалось уйти из окруженного Кремля?

– Как ляхам в свое время, ха-ха. Впрочем, не очень и смешно. По старому подземному лазу от Водовзводной башни через Москва-реку. Выбрались за Болотной площадью, у Софийской церкви. Там затерялись в бывших овощных рядах и ночью ушли из города по Волоцкой дороге.

– С вами была Белая бестия?

– Атаманша Белоглазова? Конечно. Наш октябрьский выпуск в училище состоял из 25 девчонок-прапорщиков. Все бились с восставшими большевиками. Почтив все… Моя близкая подруга, баронесса София де Боде отстреливалась до последнего патрона из нагана, когда ее отряд окружили на Солянке… Софу схватили пьяные солдаты, хотели повесть голышом за ноги, уже начали срывать одежду. Анархисты за нее вступились, между ними и большевиками даже завязалась потасовка. Тут мы с офицерами училища и кадетами подоспели. Красные убежали, а анархисты пробормотали что-то невнятное и тоже ушли. Они нас обманули, обещали предупредить, если большевики задумают бунт, а сами не только не предупредили, но и примкнули к ним. Надеюсь, теперь они поняли, с кем связались. Красные их еще отблагодарят, по-марксистски. А почему вы спросили про атаманшу?

Поручик пожал плечами:

– Не знаю. О ней ничего не слышно, а еще недавно её имя было у всех на слуху.

– Да уж, Анюта повеселила народ.

Все в Добровольческой армии знали историю Анны Владимировны Белоглазовой- командира отдельного партизанского отряда полка генерала Маркова. Влюбилась в пленного красного офицера, которого сама взяла на шпагу, уговорила вступить в Деникинскую армию. Когда тот попал в плен, пошла его спасать, а ненаглядный оказался красным шпиком.

– Невероятный, безумный поступок, – сказал Обручев, поглядывая на Елену.

– Зато, какая роковая любовь. Эх! Что и говорить, навела Бестия шороху. Ха-ха.

Васнецова закатила зеленые, миндалевидные глаза, втянула воздух несколько крючковатым носом, который ее не портил, но придавал некоторую птичью хищность.

И ты не промах, подумал Обручев. Он не мог понять, чем привлекает его Васнецова. Из столбовых дворянок, внешность необычная, огненная, однако, красавицей не назовешь. Главное, внутри у нее есть невероятный магнит, который однажды притянув, не отпускает. Выражением лица чем-то напоминает «Жницу» с картины художника однофамильца Васнецова. Так прапорщика в армии и прозвали – Жница. Александру не нравилось это прозвище, он и за глаза никогда её так не называл. Не разобравшись в себе, поручик не делал явных попыток сближения, не искал специально с ней встреч, но при случае заговаривал на самые разные темы, как теперь.

Рядом торопливо прогромыхала телега, крытая брезентом. На ухабах в ней позвякивали бутылки. Некоторое время двигались молча, потом Елена мрачно сказала:

– Плохо, когда командующий пьяница. Это до добра не доведет. Всех нас.

– Деникин считает, что сей порок Владимира Зеноновича не станет препятствием на пути к Москве. К тому же генерал, насколько знаю, остался Фатеже и собирается в Харьков. Это не то, о чем вы подумали – карболка для дезинфекции.

– А сам-то Деникин, почему не повел армию? Боится сесть в ледяную лужу, как когда-то с Екатеринодаром? Не уберегли генерала Корнилова. Вот был настоящий полководец.

– Тише, Елена Николаевна, – поручик вновь протянул прапорщику папиросу. – Услышат. Могут быть неприятности.

– Какие неприятности? Вот подтянут красные к Орлу чухонцев да китайцев с ляхами, тогда начнутся крупные неприятности. Еще и хохлы как кость в горле. Признал бы Деникин польскую да хохлацкую независимость, черт бы с ними, во всяком случае, меньше врагов бы у нас сейчас было. А так… Нас всего ничего, союзники одним железным хламом помогают, а их тьма тьмущая. Мы для толпы олицетворение старого, ей наплевать на наши лозунги про европейскую демократию, новое Учредительное собрание. Она хочет свежего, неизведанного, пусть и обмана, но яркого, завораживающего. Вот большевики и постарались, дали ей этот наркотический дурман. Победят, кровью зальют страну, нашествие Батыя пустяком покажется. Однако рано или поздно туман рассеется, красная империя рухнет.

– Вы считаете, что большевики не способны построить крепкое государство?