Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой

Научный руководитель Павла, получивший звание профессора Вяткин, поднялся.

– Мы благодарны Павлу Наумовичу за подробный анализ весьма актуального вопроса, – лицо Вяткина, тоже консультанта Комитета, оставалось невозмутимым, – переходим к голосованию, товарищи, – давешний парень, мягко ступая, раздал бюллетени. Павлу казалось смешным соблюдение академических традиций. Кроме него и Вяткина, на защиту пригласили всего семь китаистов с, как предполагал Павел, безукоризненными анкетами.

– Никто не проголосует против, – Вяткин собрал бюллетени, – никто не рискнет даже такой мелочью, – пролистав страницы, профессор улыбнулся.

– Единогласно. С ВАКом тоже заминок не возникнет. Поздравляю вас, Павел Наумович, – он пожал Павлу руку, – со степенью кандидата исторических наук, – Павел искренне отозвался:

– Я благодарен Советскому Союзу и партии коммунистов, товарищи, – он указал на портрет Ленина, – и надеюсь, что теперь смогу принести нашей родине еще больше пользы, – члены комиссии, словно по команде, зааплодировали.

В прозрачном вечернем небе над Патриаршим прудом появился отсвет новой луны. Дорожка вокруг тихого зеркала воды постепенно пустела. Матери увели детей ужинать, окрестных собак пока не выводили на прогулку. Крыши Москвы золотились в лучах заката, уличные фонари оставались темными. Павел пока не закрывал дверь на балкон.

– Хотя еще прохладно, – он накинул на плечи кашемировый плед, – но мне хочется подышать, – Павел чувствовал, что ему не хватает воздуха.

– Словно я под водой, и у меня заканчивается кислород, – понял он, – надо всплыть, но всплывать некуда, – музыкальный центр, украшенный стилизованной бронзовой птицей и переплетенными буквами «К», мигал зеленой лампочкой. Павел обрадовался, обнаружив в квартире привет, как он думал, от семьи.

– Но сейчас меня и это не радует, – он нашел на столе сигареты, – аналитик сказал бы, что у меня депрессия и она лечится только одним способом, – Павел представлял себе и способ.

– Паспорт с выездной визой и авиабилет, – он слушал хрипловатый голос Ханы Дате, – но я не могу покинуть страну, пока Витька в тюрьме, пока Бергерам не дали разрешения на выезд – Павел надеялся, что приятель скоро окажется на свободе.

– Операция намечена на начало июня, – он полистал блокнот, – сбор в Душанбе рядом с памятником Ленину, – в блокноте появилась запись о летней командировке в Казахстан. Он остался удовлетворен хорошо получившимися паспортами. Документы стоили Павлу круглую сумму, однако он не задумывался о деньгах.

– Это ерунда, – Павел отпил коньяк, – главное, чтобы все вырвались из-под пяты фараона, – Павел не удивился решению Бергеров переправить старшую дочь за границу.

– Вы правильно поступили, – написал он в сегодняшней весточке для Фаины Яковлевны, – не волнуйтесь, наша родня надежные люди. Они позаботятся о девочке, как если бы о ней заботилась сама Марфа Федоровна, – ребецин Бергер очень уважала тетю Марту. Павлу пришло в голову, что ОВИР может заинтересоваться отсутствующей Сарой, однако он успокоил себя.

– Фаина Яковлевна объяснит, что она уехала к родне, – хмыкнул Павел, – и сыктывкарский ОВИР не собирается выпускать Бергеров дальше Сыктывкара, – пока Лазарь Абрамович сидел на зоне, любые заявления Бергеров о выезде были бесполезны.

– Фаину Яковлевну без него никуда не отпустят, – вздохнул Павел, – и она никуда не поедет без мужа, даже в Израиль, – днем, после так называемой защиты диссертации, Павел занимался делами семьи.

– Сначала я навестил мэтра, – Павел считал себя обязанным передавать учителю деньги, – а потом дошел пешком до Белорусского вокзала.

Из тамошнего почтового отделения он отправил переводы в Караганду, Сыктывкар, в поселок Аксу и в Ярославль, где Катерина Петровна успела обзавестись внуками.

– Ее старшего сына рукоположили в пресвитеры, – вспомнил Павел, – он учился подпольно, у баптистов нет семинарии, – покинув почтовое отделение, он навестил автоматическую ячейку хранения на вокзале. Достав неприметный портфель, Павел отправился на станцию метро «Комсомольская». Эту неделю его неприкосновенный запас проводил на вокзале Ярославском.

– Словно меня тянет в Сыктывкар, – понял Павел, – но мне нельзя исчезать с лубянских радаров, – в последнее время он не замечал слежки.

– Другой на моем месте расслабился бы, – он откинулся в кресле, – но отсутствие слежки всегда подозрительно. Значит, они что-то затевают, – Павлу отчаянно захотелось услышать чей-нибудь голос.