Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой

– Никогда не говорите никогда. Ваше заявление лежит в ОВИРе. Может быть, вам разрешат покинуть СССР… – Айелет печально сказала:

– После убийства Бориса мне пришлось заново собирать документы, потому что я теперь вдова. Прошлое заявление провело в ОВИРе два года без движения, а нынешнее я подала только в декабре, – в кулинарии Джошуа попросил разрешения позвонить ей. Айелет помотала головой.

– Лучше не надо. Говорят, что Комитет прослушивает телефоны обратившихся в ОВИР. Я наберу ваш номер из городской будки, так безопаснее, – Джошуа грустно сказал:

– Я понимаю, мисс Штейнман. Когда девушка обещает сама позвонить, она не хочет звонить, – ее нежная щека зарумянилась: «Я не такая девушка, мистер Циммерман». Джошуа все было ясно.

– Надо подавать заявление в ЗАГС, – Айелет уютно прижалась к его боку, – с иностранцами расписывают только в одном ЗАГСе, – он напомнил себе выяснить, где именно, – надо ждать три месяца и собрать очередную кучу бумаг, но проклятый СССР не запретит нам пожениться. После этого ей не будет страшен никакой ОВИР и вообще ничего будет не страшно…

Джошуа думал о хупе на Истерн Парквей, о ремонте в городской квартире и домике на Лонг-Айленде.

– Бен обрадуется, – понял Джошуа, – он тянется к женщинам, ему не хватает матери, – Айелет знала о мальчике, но пока с ним не встречалась. Джошуа не хотел ставить девушку под удар.

– За мной следят, – признался он, – одному в машине стряхнуть комитетчиков легче, а с Беном я не рискую нарушать правила.

Детский сад посольства выехал на дачу в Серебряном Бору. Вчера, после утренней прогулки с Принцем в Парке Горького, Джошуа в компании зверей отправился к Бену. Коллеги тоже приехали навестить своих малышей. Вечером на лужайке устроили барбекю.

– Принцу и Гудзону полезно побыть на природе, – хмыкнул Джошуа, – они обжились на даче. Хорошо, что Айелет вчера была со мной в Парке, – он поцеловал мягкую шею, – она полуночница, ей надо дышать воздухом, – девушка снимала квартиру, как она выразилась, по дешевке.

– Я нашла хозяйку через московских друзей, – объяснила Айелет, – она нянчит внуков и здесь не появляется, – на рабочем столе девушки рядом с пишущей машинкой лежала растрепанная стопа бумаги и книжка в бумажной обложке: «No Name in the Street». Для мартовского номера «Иностранки» девушка перевела отрывки из автобиографической книги Джеймса Болдуина. В СССР любили печатать афроамериканских авторов.

– Но у вас никогда не признают, что он гомосексуалист, – заметил Джошуа, – у вас и о Чайковском такого никогда не скажут, – Айелет надеялась, что книгу издадут полностью.

– Скоро ей не придется переводить, – Джошуа потянулся, – вернее, она займется переводами с русского на английский, – Джошуа пока не говорил о девушке посольским коллегам.

– Павел тоже ничего не знает, – он не сомневался, что Айелет понравится другу, – после праздников я все ему расскажу, – девушка зевнула.

– Ты скоро уезжаешь, – в ее темных глазах плавала дремота, – а я заснула, мне так неудобно, – длинные ресницы дрогнули, Джошуа шепнул:

– Тебе надо отдыхать, ты устаешь. У меня есть пара часов, ничего страшного, – от девушки веяло домашним теплом. Джошуа натянул на них одеяло.

– Так уютнее, – Айелет сонно улыбнулась, – давай на неделе опять сходим в Парк Горького, – Джошуа стали поручать выемку подарков от Леоны, – я заеду за тобой, проведем день вместе, – Айелет обняла его.

– Хорошо, милый. Иди ко мне, – она потянулась к Джошуа, – ты мне приснился. Мне надо сказать тебе что-то важное, но не сейчас…

Горячее, нежное обожгло ему губы, Прижав девушку к себе, Джошуа пробормотал: «Я так люблю тебя, так люблю».

Дубовые двери аудитории Института Стран Азии и Африки на Моховой с утра снабдили табличкой: «Идет защита диссертации. Вход только по пропускам. Просьба не беспокоить». Пропуска проверял подтянутый парень в неприметном пиджаке. Машинописный список допущенных на защиту завизировали двумя печатями.

Рядом с каждым именем красовалась личная подпись члена комиссии. Третьего дня доценты и профессора получили в деканате машинописный лист с обязательством о неразглашении секретных данных. Такие защиты были в Институте обычным делом.

– Жаль, что ему не удалось продолжить занятия «Сном в красном тереме», – заметил один из профессоров коллеге, – хотя, разумеется, его нынешняя тема более актуальна…

Залитую солнцем аудиторию осенял портрет Владимира Ильича. Рядом вилась выписанная золотом цитата: «Международный пролетариат является единственным союзником всех трудящихся и эксплуатируемых народов Востока».