В. Волк-Карачевский - Ошибка императрицы

– Я приехал к вам не как представитель Англии. Хотя уверен, что вскоре и Англия поддержит вас… Есть люди, которые не позволят России погубить Швецию, а Дании способствовать этому… Доверьте мне, Ваше Высочество, свою корону, и я верну вам ее в блеске и сиянии победной славы. А что касается Франции… Она уже не в силах помочь даже себе… Чтобы соблюсти формальные приличия, напишите французскому посланнику, что в безвыходной ситуации вам придется действовать соответственно обстоятельствам. Он догадается в чем дело… – сказал англичанин.

Оба – и король, и пленник, ставший желанным гостем – посмотрели на перстень на пальце Хью Эллиота. Потом их взгляды встретились и они без слов поняли друг друга.

А еще через некоторое время в Готенбург прибыл новый прусский посланник граф фон Борк и сообщил, что король Пруссии, получив письма своего кузена, шведского короля, от всей души готов помочь ему в трудную минуту, при условии уступки Швецией прусской Померании. На пальце фон Борка красовался точно такой же перстень, как и у Хью Эллиота.

Граф фон Борк уехал к месту своего назначения – в Стокгольм. А Хью Эллиот, вместо того чтобы вернуться в Копенгаген, где ему полагалось находиться согласно его дипломатическому статусу, отправился в расположение датских войск и встретился с фельдмаршалом Карлом Гессенским. При их встрече инкогнито присутствовал всего лишь один молодой волонтер в форме капрала, даже не присевший к столу.

Эллиот посоветовал фельдмаршалу отвести свою армию от Готенбурга. Для выполнения союзнических обязательств перед Россией совсем не обязательно штурмовать неприступную шведскую крепость, тогда как сами русские до сих пор не сумели взять Очаков… Тем более уже известно, что прусский король приказал придвинуть свои войска к границам Дании. А английский флот может вскоре оказаться на рейде перед Копенгагеном…

– Но мистер Питт заявил в парламенте, что Англия не собирается помогать Швеции и ей следует обратиться к своей союзнице Франции, – не удержался молодой волонтер.

Хью Эллиот ответил, не глядя в сторону капрала:

– Мистер Питт сказал это даже не во время парламентских дебатов, а в перерыве между ними… Высказывать свое личное мнение имеет право любой член парламента. Никаких официальных заявлений на этот счет правительство не делало. Англия не станет вмешиваться во взаимоотношения Швеции и ее союзницы Франции. Но это нисколько не помешает ей помочь свободолюбивой Швеции защитить себя от посягательства российской тирании… Позвольте мне уверить вас, фельдмаршал, что, если Дания займет неправильную позицию в непростой ситуации, жители Копенгагена увидят в своей гавани английскую эскадру, – Хью Эллиот выразительно посмотрел сначала на свой перстень, а потом на точно такой же перстень на пальце принца Карла Гессенского.

– Я всего лишь выполняю приказ своего монарха, пославшего меня сюда с моей армией, – ответил фельдмаршал, прекрасно понимая, что уже ни воля недееспособного короля Дании, ни желание кронпринца, стремящегося к престолу, не имеют почти никакого значения в складывающихся обстоятельствах.

– Полагаю, нужно все взвесить и обдумать… А для этого необходимо время… Я предлагаю заключить перемирие, скажем, на месяц… За это время многое прояснится, – предложил англичанин.

– Да, это было бы разумно, – вдруг сказал молодой капрал, подсаживаясь к столу, за которым сидели Хью Эллиот и Карл Гессенский, – это даст возможность принять правильное решение.

Командующий датской армией фельдмаршал Карл Гессенский и шведский король Густав III подписали перемирие, составленное Хью Эллиотом. Военные действия приостанавливались на месяц.

Через две недели к Готенбургу подошли отряды далекарлийского ополчения. Они встали лагерем недалеко от города. По ночным кострам можно было сосчитать, что их не меньше пяти тысяч. В городе у Густава III наберется около двух тысяч плохо вооруженных горожан и несколько сот солдат гарнизона крепости.

Этого мало, чтобы сражаться против регулярной двенадцатитысячной армии. Но вполне хватит для долговременной защиты крепости. При условии, что у осаждающих нет артиллерии. А ее должны вот-вот доставить…

Кронпринцу Фридриху, пока что носившему скромный мундир капрала, очень хотелось вернуться в Копенгаген с победой. Воспользовавшись случаем и присоединив Готенбург и часть шведских земель к Дании, он напомнил бы датчанам о их былой, но уже почти угасшей воинской славе, упрочил бы тем самым свой авторитет в глазах придворных и народа.