Все эти богатства и достались его сыну, он сподобился родить его на старости лет, года за два-три до ухода из этого мира. Сын прославился не менее отца. Но не храбростью в битвах и не воинскими доблестями, а невероятным богатством и безграничной щедростью.
Жил, не впадая в пороки и излишества, но купаясь в золоте и серебре, осыпая золотом всех, кто оказывался рядом, поражая празднеством безмерного расточительства, так и не истратив и трети своих сокровищ. И вот пришел и его черед…
Ушел, как и брат Марьи Саввишны, тихий и робкий, более всего в жизни довольный тем, что, благодаря ходатайству сестры, получил отставку с сохранением за ним полного годового жалованья, тогда как других сенаторов отправляли на покой с половинным… За всю жизнь он потратил никак не больше того, сколько Шереметев за год, да что там за год, на тот прием императрицы Петр Борисович израсходовал вдвое больше… А вот теперь сравнялись…
Семьдесят пять лет… Самой ей в следующем году – шестьдесят… Марья Саввишна и та на десять лет моложе… А выглядит много старше… У нее одна о годах забота – умереть в один день с хозяйкою… Преданнее Марьи Саввишны у нее человека нет… Всем от нее что-то нужно… Бескорыстна только Марья Саввишна…
Ну, может быть, еще ее Сашенька Ланской… Красный Кафтан – он другой… Он умен… Ему и угодить-то не просто… Но орденом Александра Невского остался доволен… И правду сказать – заслужил… И советами, и, главное, твердостью и здравомыслием…
2. Тяжелый год – тяжкие мысли (Продолжение)
Тяжелые мысли черным облаком окутали душу ее.
Анонимный роман XVIII века.
То, что Мамонов получил орден Александра Невского, сильно задело великого князя…
Сам он рвался на войну – сначала на юг – только его Светлейшему и не хватало… Потом, когда шведские войска грозили столице, удерживать Павла стало совсем некрасиво. Она отпустила его, но, когда сын сообщил, что брат Густава III, герцог Карл Зюдерманландский трижды присылал парламентеров, предлагая начать переговоры, все же отозвала из действующей армии. Подальше от соблазна… Неизвестно, чем такие переговоры могли бы закончиться… Хотя не трудно догадаться, чем…
Великий князь надеялся получить за свой военный вояж в Финляндию Георгиевский крест. Ну как же, он слышал свист пуль и даже писал жене, что видел, как были убиты две казачьи лошади… За такие наблюдения Георгиевские кресты не даются…
Обижен… Он слышал свист пуль… «И я теперь крещен», – это тоже из его письма супруге. Как анекдот рассказывают, что когда свистели пули, то подпрыгивал, в надежде, что и его зацепит… Ежели родился нелепым, так уж нелеп во всем… И что же, за это глупое подпрыгивание награждать Георгием? За этот орден настоящие герои проливают кровь свою…
Шведский король и его доброжелатель король прусский могут рассчитывать на Павла, а он на них… Он – по свойственной ему наивности и все той же бестолковой нелепости. А они – по своей подлости и совсем не безобидной ухватке и расчетливости и по умению пользоваться недалекостью ее неудачного сына…
Нет, ни в коем случае нельзя оставлять ему престол, она и так знала это, а теперь видит воочию, эти два негодяя оберут и облапошат его, как жулики незадачливого простолюдина на шумной ярмарке… А он будет стоять среди смеющейся над ним толпы и разводить руками, оставшись с пустыми карманами. Она, конечно же, не увидит всего этого из-за загробной черты, но разве сейчас непонятно…
И все-таки какой негодяй Густав III со всеми его амбициями! Как она недооценила этого позера, способного на любую низость! И тем не менее этот Фальстаф сел в лужу. Правда, пришлось обратиться к Соколовичу… Теперь она в долгу у этого опасного человека. И даже страшного своей непонятностью.
Его бредни о масонах, правящих миром, могли бы показаться смешными, как и другие чудачества всех этих заигравшихся в своих маскарадных ложах взрослых детей… Если бы не жестокая сила этого человека, не бросающего на ветер пустых слов и, кстати сказать, так хорошо осведомленного…
И этот сумасшедший беседует с ней с глазу на глаз… И она сама просит Марью Саввишну привести его, тогда как у него при себе, может, спрятан такой же кинжал, как тот, которым убили адмирала Грейга… А раньше Бакунина… И ему, Соколовичу, прекрасно известно об отречении цесаревны Анны и, возможно, оно даже у него, но он скрывает это… Чтобы воспользоваться этой страшной бумагой в нужный момент…
Читать дальше