Для Иосифа его спутники были уже пропахшими порохом солдатами. Поглаживая ложе винтовки, он озабоченно извинился за те ошибки, которых, очевидно, не избежит в бою...
Он успел давеча рассказать о себе: в Томске, его родном городе, учился в классической гимназии. Семья состоятеленая, отец - член правления Сибирского акционерного общества. Дед Иосифа в молодости бедствовал за чертой оседлости на западе России и, решившись перебраться в Сибирь, был в Томске извозчиком, потом торговал упряжью, под старость основал кооператив шорников. Отец Иосифа начинал комиссионером по торговле пушниной... Он и его младший брат Саул - разные люди. Тот ещё в детстве загорелся революцией. Не доучившись в университете, стал эсером-боевиком. А когда началась германская война, поступил вольноопределяющимся в запасной полк, чтобы получить военную подготовку. Сдал экзамены на прапорщика - и на фронт. Был ранен, несколько раз награждён. К лету семнадцатого стал штабс-капитаном.
Минувшей зимой он появился в Томске. Убеждал тамошних богачей дать деньги Дутову на борьбу с красными. Советы в Томске ещё не окрепли, реквизиции пока не развернулись. Но дядя Саул доказывал богатым томичам: пройдёт немного времени, и они лишатся всего, если большевиков не свергнуть. Однако денег ему дали немного.
Иосиф уговорил дядю взять его с собой к дутовцам. С полмесяца был при ставке атамана и всё время просился в действующий отряд. И вот он здесь.
– Я умею только разбирать и собирать винтовку. Стрелял всего десять раз... по мишеням.
Пузищев сказал с расстановкой:
– Вначале из нас троих один я хорошо стрелял. - И пояснил со значением: - Я - охотник!
– Хо-хо-хо! - нарочито хохотнул Истогин.
– Можно подумать, ты не знаешь? - не менее едко парировал Пузищев. - Я год назад волка убил! Можно подумать, ты не видал, как с него снимали шкуру?!
С доверительностью наклоняясь к Иосифу, сообщил, что дома у него есть нарезное охотничье ружьё. Очень хорошее! Первоклассное! Фабрики Гастин-Реннет.
– Сведущие люди знают, что изделия этой фабрики устарели, - тоном снисходительного сожаления произнёс Истогин.
– Что, что-оо?..
– Не это сейчас важно! - вмешался Козлов и поспешно обратился к Двойрину: - Почему меня интересуют ваши убеждения... У нас тут... э-ээ... две партии.
– Да?
– Две будущие партии, - уточнил Евстафий. - Я и Миша, - кивнул он на Пузищева, - представляем основу первой. Мы - Хранители Радуги! Слова - непременно с заглавной буквы.
– А я представляю партию Повелевающей Женщины, - проговорил не без смущения Истогин.
– Пэпэжэ! - хихикнул Пузищев.
– Хоть бы и так! - воскликнул с упрямством и вызовом Димитрий. Он повернулся к Двойрину: - Я себя называю пэпэжистом. Это не смешно, а очень серьёзно. Я иду гораздо дальше, чем суфражисты 1.
– Я, кажется, не закончил, - остановил Козлов, - о нашей партии.
6
Вот что услышал Иосиф той ночью в холодном сарае, где заброшенно валялись тюки с шерстью, заготовленной для валенок.
В будущей России самой авторитетной станет партия Хранителей Радуги. Вступить в неё сможет лишь тот, кто, по примеру американского философа Генри Торо, три года, уединённо и собственным трудом, проживёт в лесу. Брать с собой можно будет только доски и гвозди для постройки жилища, самые простые инструменты. Кормиться - за счёт посевов картофеля и гороха, сбора грибов, ягод, орехов. Позволительна рыбная ловля - но лишь удочкой. И ни в коем случае не рубить деревьев - отапливайся валежником, ведь его предостаточно. Исключается эксплуатация домашних животных.
– Эксплуатация... кого? - Иосиф не скрыл изумления.
– Эксплуатация животных так же безнравственна, так же недопустима, как и эксплуатация людей! - заявил с запальчивостью, словно его обижали, Евстафий. - Ну и, кроме того... - он опять вернулся к сдержанному, рассудительному тону, - мясо, молоко, сметана и прочее предполагают усложнённые потребности. Из-за этого человек часто ощущает недостаток чего-либо и не может пить из другого источника . Генри Торо удивительно метко это доказывает. А сколько времени отнимает уход за животными! Человек должен освобождаться от забот к трём часам дня. И до отхода ко сну заниматься чтением и размышлениями...
– Теперь я пожму вам пять! - Иосиф Двойрин вскочил на ноги. - Да, но... совсем без хлеба?
– А гороховые булочки? - восторженно воскликнул Евстафий. - Их легко испечь в простом первобытном очаге. Вы когда-нибудь пробовали горячие гороховые булочки с брусникой? Кончится война - попробуете!
Читать дальше