Анатолий Крикун - Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 2. Война

дельным, а был от этих нововведений и урон (завёл, к примеру, в армии табака курение). Иностранные наёмные

офицеры, воинские звания, мундиры, команды, названия,

уставы явились и расцвели при первом императоре, что стал теснить Европу и явил огромную Россию на европейскую политическую арену, где её никто не ждал. Сам службу начинал с рядового барабанщика в «потешном полку», набранном из мужицких детей двух сёл, давших названия его первым гвардейским полкам. Любимый им, швейцарец Лефорт, обучал его строю. На флоте великовозрастный царь начал с юнги под строгим взглядом доморощенного адмирала Апраксина и ставил себя в пример другим, когда по приказу адмирала подносил ему рюмку водки.

Экзамен на артиллерийского офицера за рубежом сдавал. До генерала дослужился лишь после Полтавской битвы, где

самолично в бой вёл дивизию. Награду высшую получил за дерзкий подвиг в морской баталии, когда на двух шлюпках

шведский корабль пленили и шведы флаг спустили. В Морском регламенте по русскому флоту установил кораблям российским неукоснительно исполняемый с тех пор закон: «Перед неприятелем флага не спускать». Воинская часть, утерявшая своё знамя из списка войск исключалась. В Русско-японскую войну крейсер «Варяг», борясь против эскадры японских кораблей, не имея уже возможности сопротивляться, открыл кингстоны и с поднятым флагом лёг на дно. Японский император отметил капитана Руднева высшим знаком отличия страны самураев. В русской армии строевой песней стала, написанная немцем, песня «Варяг»:

«Наверх вы, товарищи,

Все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»

Пощады никто не желает.

Степана бросало в дрожь, когда он, предупрежденный и отрепетировавший своё предназначение на торжестве, стоял

в строю новобранцев правофланговым в первой шеренге. На стене, напротив шеренги, висел огромный портрет императора, изображавший его в полный рост в парадном мундире шефа полка. Под портретом стояло и высокое начальство. Ровно в десять часов утра в зале зазвучал голос трубы, посылающий под свод зала сигнал: «Слушайте все!» С окончанием сигнала всякое движение прекратилось и наступила звенящая тишина. Распорядитель-заместитель командира полка, подал команды: – Смирно! На знамя равняйсь! Полковое знамя внести! Под барабанную дробь, солдат сверхсрочник: в белой гимнастёрке и белой фуражке, светловолосый и светлолицый, с двумя крестами на груди и четырьмя медалями, саблей на левом боку, двумя отличительными знаками полка, в белых перчатках, особой поступью внёс знамя. Чёрный шнур, охватывающий шею и соединённый с серединой древка, давал возможность держать знамя на весу, склонив вперёд. За знаменем следовал ассистент из унтер-офицеров: в белом мундире с двумя рядами пуговиц на обшлаге, с аксельбантом на левом плече, в белой фуражке и белых перчатках. Начищенные сапоги и лакированный козырёк фуражки отражали

слабый свет зимнего солнца. Четыре знака отличия полка на левой стороне груди две медали и орденский знак украшали

гиганта на голову переросшего знаменосца. Фигурой и загорелым лицом, с подкрученными вверх усами, он напоминал знаменитого борца Ивана Поддубного, чьи открытки продавали на улицах Варшавы, где он укладывал на ковёр всех местных и зарубежных знаменитостей французской борьбы. Афиша с портретом сильнейшего в мире борца» -чемпиона чемпионов», висела недалеко от казарм. Русский силач покорил и Берлин и Париж. В казарме у солдат были открытки с его изображением;

какая-никакая, а связь с родиной. Большой портрет

чемпиона висел и в зале для фехтования и гимнастики. Сейчас же в зал вошёл его двойник рядом со знаменем. У богатыря тоже был через плечо шнурок, что тянулся к кобуре нагана, висевшего на ремне с правого бока. С левого бока размещалась сабля, которая была обнажена и

положена на правое плечо, охраняя знамя. Степан смотрел на это действо как на чудо, являющееся всего раз в жизни и хотел запомнить всё до мельчайших подробностей. Дрожь в коленях улеглась. Сердце стало биться ровно. Знаменная группа стала справа от командира полка, повернувшись лицом к новобранцам. Заместитель командира полка отдал рапорт и, с позволения командира, отдал команду на

принятие присяги. Степан напрягся. Его черёд! К нему его готовили командиры и отец Никон, что стоял рядом с командиром и одобрительно смотрел на Степана. Он уже несколько раз беседовал со Степаном по душам, расспрашивая и о прежней жизни и о службе, всё более убеждаясь, что из него выйдет толковый воин.