Александр Черенов - Из записок Лаврентия Берии

С деталями последней «туфты» меня не ознакомили, поэтому я и останавливаться на ней не буду. А, вот, насчёт «… тысяч рублей» поговорим! Да, у меня был приличный оклад по должности. С тридцать девятого, как нарком внутренних дел, я получал три тысячи пятьсот рублей в месяц плюс надбавка за выслугу в размере пятидесяти процентов оклада. Итого пять двести пятьдесят. По тем временам – вполне прилично. Немножко добавить – и можно было купить «М-1». Но это было аскетическое время, и мы «ничего такого» не покупали, даже подумать об этом не могли. И не потому, что Хозяин задавал тон, а мы вынуждены были соответствовать. Нет: было другое время, и люди были другие. И ценности у них были другие – не те, которые, не сомневаюсь, начнёт сейчас пропагандировать Хрущёв, обыватель от природы.

Поэтому какие-то суммы у меня накопиться могли. Но, разумеется, не такие. Потому что, как бы мы ни аскетничали, а что-то тратили. Значит, расход был. Взяток мы не брали, поэтому, откуда могли взяться почти двести семьдесят тысяч?! Ведь даже Сталинскую премию – а это большие деньги – я пожертвовал государству?! И от доплаты за ордена – по почину Власика – отказался! И не потому, что такой хороший: все были хороши! Все так поступали! И, потом, чего бы я хранил свои деньги в сейфе у сына?

У него – своя семья, своя жизнь, свои доходы и расходы. Как доктор наук и Главный конструктор, он сам хорошо получал. Так, что я имею законное право сказать гражданам следователям: «Извините ребята, но дебет с кредитом не сходится! Потому что даже „фуфло“ надо „толкать“ с умом!»

Но всё это были ещё цветочки – «ягодки» пошли дальше. Это я насчёт «агента мусаватистской охранки Берия»… Воистину: «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»… А ведь, казалось, давно всё выяснили и прояснили. Мои недруги поднимали этот вопрос и в девятнадцатом, и в двадцать третьем, и в двадцать шестом, и в тридцать шестом. Я приводил доказательства, я приводил свидетелей, и им всегда верили. Разные люди верили. И мне верили: и через них, и самому мне, как Лаврентию Берии. Но теперешние мои недруги не хотят этому верить: поменялись ориентиры. Вот, если бы привёл других людей и другие доказательства, которые утверждали бы иное, вот тогда им охотно поверили бы! И мне – тоже. Сегодня поверили бы. И не посмотрели бы на то, что не поверили тогда! Тогда – это в тридцать седьмом, на Пленуме ЦК, когда неугомонный Каминский пустил эту давно амортизированную байку во всесоюзный оборот.

Ну, что ж: придётся ещё раз осветить тёмное, которое давно уже светлое. Да, я служил в разведке партии «Мусават». Членом партии я не был, но в разведке служил. Точнее, в контрразведке. Именно в контрразведке – не в охранке. И факт этот имел место в девятнадцатом-начале двадцатого года. Точнее – с осени девятнадцатого по март двадцатого. Но я не сам «записался в агенты»: товарищи «попросили». Так сказать, «охватили участием». Проще говоря, на службу в контрразведку я поступил по заданию партии «Гуммет».

Предвижу вопрос: почему не от большевиков, с какого тут бока этот «Гуммет», «что это такое, и с чем его едят»? Отвечаю: была такая социал-демократическая партия, которая работала по линии просвещения мусульман в духе социалистических идей. И в этой партии было два течения: большевистское и меньшевистское. Большевики-мусульмане активно сотрудничали с РСДРП (б) ещё с революции пятого года. И не просто сотрудничали: заслужили авторитет и уважение у большевиков-ленинцев. На Шестом съезде Коммунистической партии Азербайджана знаменитый бакинский комиссар Алёша Джапаридзе самолично воздавал им должное.

А в марте девятнадцатого на Бакинской партийной конференции другой известный большевик Ногин предложил оказать «Гуммету» всяческую помощь, и не только моральную. Вот, для оказания этой помощи меня и рекомендовали вождям большевистской фракции «Гуммета» Али Гейдару Караеву и Мирзе Давуду Гуссейнову. Так сказать, командировали «с передачей в аренду». Почему именно меня? Не могу сказать наверняка. Наверно, потому, что я им «показался». Ну, как тот Ваня Солнцев – разведчикам в повести Катаева «Сын полка». Ну, вот, приглянулась им моя кандидатура. А что: девятнадцать лет, с отличием окончил Сухумское реальное училище, затем – Бакинское механико-строительное техническое училище. Какой-никакой, а подпольщик с дореволюционным стажем. Тем более что у меня глаз – ватерпас, а это широко известный факт (в узких партийных кругах). Как ни крути, а для выполнения деликатной работы лучшей кандидатуры и не найти (это объективно – не сочтите за автодифрамб).