– Скорее человеческая тупость и жестокость. А еще говорят, что ко всему привыкаешь, даже к людям. Ну да ладно, что случилось, то уже случилось. Расскажи мне, как ты жила в Афинах? – он уходил от больной темы.
– В последнее время… бездарно, – призналась она. – Я чувствовала, что мне надо… выпрыгнуть из своей жизни, решительно изменить ее. Часто казалось, что настоящая жизнь проходит стороной, хотелось чего-то большего, – она попыталась жестом объяснить, чего же.
– В полную меру, насыщенно и интересно.
– Да. Чтобы ничего не упустить из того, что может выпасть человеку в этом мире…
Александр покосился на нее с любопытством и благодарностью – она говорила его словами.
– Знаешь, – Таис решительно обернулась к нему, – мне очень жаль… с твоим отцом. Какое горе для тебя! Он был несомненно замечательным человеком, – она сказала это очень искренне, и Александра тронули ее слова.
– Да, он был лучшим. Самое глупое, что я чувствовал приближение катастрофы, а он – нет! А ведь он всегда казался мне таким умным, прозорливым. А я-то дурак! В последнее время у нас были натянутые отношения. Теперь его нет, и мы больше не можем окончательно… по-ми-рить-ся…
– Я думаю, что он любил тебя и гордился тобою.
– Да меня-то все любят, – без тени хвастовства, а даже с сожалением сказал Александр. – Но я никогда не позволю, чтобы моя жизнь закончилась ударом ножа в спину.
Таис мысленно согласилась, что это действительно ужасно: человек много раз смотрел смерти в лицо, прожил смелую, славную, выдающуюся жизнь и так нелепо ее закончил! – от руки помутившегося в разуме.
– Прости своему отцу его последние заблуждения. Он был действительно умный, мужественный, достойный твоей любви человек. Но и самые прекрасные люди иногда делают досадные, даже глупые ошибки.
– Почему я говорю об этом с тобой?
– Потому что тебя это мучает, – просто ответила Таис. – Тебе стыдно, что ты разочаровался в отце, и думаешь, что это каким-то образом привело к роковому концу. – Женская интуиция подсказывала Таис, что Александр, как истинно благородный человек, винит в несчастье себя. – А то, что его последние поступки кажутся тебе недостойными того образа, который ты носил в себе – ты ведь тоже не стоял на месте. Ты вырос, может быть, перерос отца и свою роль, а он не смог так быстро заметить это.
– Откуда ты все это знаешь? – Александр внимательно смотрел на нее.
– Я так чувствую, предполагаю. Извини, я забылась, это не мое дело, – в порыве раскаяния она коснулась его руки, зная, что прикосновение разрушает дистанцию между людьми. – Просто на какие-то очень личные темы иногда проще поговорить с малознакомым человеком…
– У меня нет чувства, что ты – малознакомый человек, как раз наоборот! Да и ты понимаешь меня достаточно, если судить по твоим оценкам. Спасибо длинному языку Птолемея.
– Я могу хранить чужие тайны. Поверь мне.
– Что ты еще знаешь про меня? – он задал этот вопрос намеренно шутливым тоном, давая понять, что серьезные откровения закончились.
– Что ты нетерпеливый, – Таис тут же подстроилась под него.
– Верно. У меня постоянно ощущение, что жизнь развивается медленно, и все надо ускорить. Мне так много надо от жизни. – Мне надо все!
Таис слушала его, поражаясь, как запросто они беседуют – первый раз в жизни! А как будто знают друг друга сто лет.
– И еще я знаю, что тебе завтра будет двадцать два, – улыбнулась Таис.
– Мне уже двадцать два, а я ничего не сделал великого!
«Вот нахал, вся Греция и половина Азии лежат у его ног, а ему мало!» – подумала Таис про себя.
– Я приглашаю тебя завтра; с утра поплывем небольшой компанией на остров, праздновать…
Позже Таис часто думала, было ли у нее предчувствие, что с ней произойдет что-то решающее и бесповоротное? Предчувствия, что «что-то» произойдет, у нее были каждый день; новый день воспринимался ею как новая жизнь, когда она ожидала новое счастье и… получала его. Потому и открывала глаза с радостью и любопытством – каким будет этот день? Спасибо, что можно прожить еще один неповторимый день ее прекрасной жизни.
Сейчас она поняла свое томление и тягу к переменам, мучившие ее последнее время в Афинах. Судьба, судьба с большой буквы, тянула ее за шкирку сюда, на другой континент, в другие сферы. Какое счастье, что Таис услышала ее голос и подчинилась ее зову! И вот… Лежа в своей кровати, она мечтала о завтрашнем дне, о целом долгом дне рядом в ним.
Он же, лежа в своей постели, сожалел, что выдал девчонке свои переживания и поражался ее проницательности. Почему она так хорошо разбирается в отношениях родителей и детей? Ведь у нее нет родителей. Или именно поэтому? А какая красавица, с ума сойти, глаз не оторвешь. Не зря ее Птолемей, жучина, прятал… Надо же, какая причуда судьбы!
Читать дальше