Она снова вопрошающе взглянула на царя. А потом неожиданно спросила: «Как ты думаешь, детское горе и обиды – самые тяжелые?»
– Да.
– Тогда мне больше нечего бояться в жизни. – Она помолчала. – А чего ты боишься в жизни? – ее тон изменился и она лукаво глянула на Александра.
– Когда я был в Эпире, – медленно, неохотно начал он, – после ссоры с отцом, о которой ты конечно, все знаешь, за разжиганием костра я понял одну вещь… Да, именно так все и было: я подумал, что сделать с мясом, засолить или завялить, а потом без всякого перехода: «Мои возможности не знают границ, и я ничего не боюсь в жизни. Я не промечтаю свою жизнь, а положу ее на то, чтобы осуществить свои мечты.» Видимо, в этот момент я стал взрослым. Однако, ты отвлекаешься от темы; ты рассказываешь, а не я, – при этом царь несколько раз кивнул, сощурив в улыбке свои искрящиеся глаза – синие с коричневыми вкраплениями, из-за чего они напоминали Таис переливчатые опалы. Таис отметила, какая у него своеобразная мимика, и как он любит кивать.
– Значит, ты ничего не боишься? – уточнила она.
– Да что ж мне этого стесняться, что ли? Страх – первый враг жизни. Хотя есть, конечно, вещи, которые я не люблю, но это другое дело, чем бояться.
– Что ты, к примеру, в себе не любишь? – не сдавалась Таис.
– О, какой хитрый вопрос! Разве я похож на человека, который себя не любит?
– Пожалуйста, скажи!
– Не люблю размножения себя.
– Как это?
– Раздвоения, растроения… Все. Ты остановилась на Диноне, его гостях и полном довольстве жизнью, о котором ты сейчас сожалеешь. Чем ты не довольна? – спросил он.
Вот тут-то настал черед Таис удивленно покачать головой:
– Ну, раздвоением же!
Они рассмеялись такому неожиданному совпадению.
– Если мы действительно имеем в виду одно и то же, тогда, Александр, я тебе не завидую. Но расскажи мне, как ты был в Эпире.
– Э, нет. Сегодня твой черед рассказывать. А я расскажу когда-нибудь потом.
Тут с берега раздался свист Гефестиона, который жестом звал их, показывая, что мясо поспевает. Александр, в свою очередь, махнул ему, чтобы он плыл к ним. При этом, улыбаясь, пробормотал: «Иди сюда,» – и взялся за весла. Таис села спиной к Александру и изо всех сил сдерживала слезы досады.
– Таис, девочка! – Александр впервые назвал ее таким непривычным именем, которое станем впоследствии ее самым любимым, – повернись ко мне…
Подплыл Гефестион.
– Я не помешал? – Он еще в воде, отфыркивается, мокрое лицо, слипшиеся ресницы, в глазах смущение.
– Как ты можешь помешать! – Александр помог Гефестиону забраться в лодку, они сели рядом, переглянулись и почему-то расхохотались. Таис подумала, что на них смотреть – одно удовольствие: ребята хоть куда, похожие и разные одновременно. Между ними чувствовалось родство еще более тесное, чем кровное. Они были единомышленниками, а это выше родства.
– Чем занимается честная компания? – поинтересовался Александр.
– Сплетничают и гадают, о чем вы здесь беседуете.
– Победило мнение, что я выведываю у Таис афинские настроения? Совмещаю приятное общество с полезным выведыванием? – предположил Александр.
– Да, что-то в этом роде, хотя у Гарпала своя теория.
– Наверняка, очень пошлая. Ну, что ж, мой дорогой, придется тебе взяться за весла. Пойдем, Таис, в воду -жарко.
Они медленно плыли далеко позади лодки с Гефестионом. Александр спрашивал ее о чем-то, она отвечала, а параллельно как-будто плыла и наблюдала эту картину другая Таис. Ведь это и было то раздвоение, о котором они говорили.
«Ужас какой, я влюбилась!!! Я люблю его безумно, я – любовь. Я плыву не по воде – по морю любви, дышу не воздухом – любовью, меня греет не солнце – любовь. Что же мне делать!?» У Таис расслабились и опухли губы, натянулся нос, и соленые слезы потекли по соленым щекам. Чтобы прийти в себя, Таис судорожно вдохнула воздух (не любовь) и нырнула – совершенно непоследовательно для Александра. Он поднырнул под нее, и их тела коснулись и скользнули друг по другу. Солнце – не любовь – пронизывало воду. Когда они вынырнули, Александр заметил: «Как интересно, когда не стоишь на твердой почве. Люблю плавать, а еще бы с большим удовольствием летал!»
Они засмеялись. «Я счастлива безумно,» – сказали обе Таис друг дружке.
– Спасибо за рассказ.
– Ты что-то понял из этой …словесной каши?
– Почему же, ты очень понятно рассказываешь, зримо: рассыпаешь слова-самоцветы, которые емко передают мысль.
– О! Что за слова такие? – Таис подняла брови.
Читать дальше