Ольга Эрлер - Птолемей и Таис. История другой любви. Книга вторая

Выше стадиона лежал крохотный лесок, в котором они наткнулись на небольшую пещеру. Птолемей, с простодушием маленького пастушка, прокомментировал этот факт: «Пещера», – и полез туда в надежде найти летучих мышей. Их там не оказалось, и он вылез, весь перепачканный, весело посмотрел на поднятые брови Таис, отряхнулся и задорно кивнул: «Видала дурака?» За лесом, выше по склону, у подножья отвесной розовой скалы, они нашли залитую солнцем поляну. Птолемей растянулся на пожелтевшей траве и рассматривал букашек. Стрекозы огромных размеров шелестели крыльями, недружным хором трещали цикады, вообще, трава жила своей шумной и неугомонной жизнью – все в ней шуршало и свистело. Солнце припекало, когда Таис и Птолемей мирно изучали мир трав и их обитателей. Все казалось таким нереальным! Таис заметила спускающаяся по стволу белка с растрепанной шишкой во рту. Она даже вскрикнула от неожиданности: «Белка!»

На этот раз поднял брови Птолемей:

– Что ж ты так кричишь, она же испугается…

– Ты видел, какую она огромную шишку держала, чуть не больше себя, – все еще возбужденно, но уже шепотом продолжала она.

– Ты белок никогда не видела? – подыгрывая ей, шепотом, с преувеличенным удивлением поинтересовался он.

– Я рада, что мы сюда приехали, – улыбнулась Таис.

– И страшно жаль, что завтра мне надо возвращаться. Я не могу остаться дольше. Александр убьет меня. Невероятное счастье, что он вообще позволил мне задержаться, – вздохнул Птолемей. – Спасибо, что ты подарила мне эти два прекрасных дня…

И на Таис посещение священных Дельф подействовало магическим образом. Она стала такой, какой была прежде. Все дивились перемене, происшедшей в ней. Она была одержима идеей жить как можно счастливее, шла с раскрытой душой навстречу каждому, согревала заботами и вниманием своих друзей. Лучшие граждане Афин почитали за честь бывать в ее доме, где царила гармония, душевность, атмосфера творчества и работы мысли. Как-то Геро заметила ей:

– Улыбка приросла к тебе и застыла, как у древних кор. 25 25 Женская статуя.

– Теперь нас обеих можно сравнивать с корами; тебя за облик, меня за улыбку, – ответила Таис.

– Что случилось такое волшебное, что оживило тебя?

– Девочка выросла и выздоровела, – ответила Таис.

– И то и другое похвально, но почему это не произошло раньше?

– Видимо, всему свое время, и мое время взрослеть пришлось на двадцать лет.

Пестрая, уютная осень сменилась сырой, неприветливой зимой, а зима – улыбчивой весной. Весна 334 года оказалась особенной, судьбоносной, изменившей не только ход жизни героев, но и развитие истории всего мира. Она означала не просто начало нового года, но и пролог новой эпохи в истории Эллады – долгожданного азиатского похода, призванного освободить греков Малой Азии от персидской власти.

Противостояние Персии и Эллады – востока и запада, длившееся двести лет, Александр за десятилетие 26 26 Восточный или Персидский поход Александра (334 – 323 г. до н.э.) решил в свою пользу. История еще не знала подобного события, когда маленький народ в столь короткий срок сумел сокрушить власть исполинского государства, и на месте разрушенного создать новые формы государственности и общественной жизни. Первая в истории человечества Персидская империя, завоевавшая многие народы и господствовавшая над ними в течение двух столетий, пала под ударами Македонца, потому что для этого пришло время, и появился тот человек, который понял его волю и нашел в себе силы свершить великое дело – изменить мир. А изменение мира стоит очень дорого… Часто – жизни.

Загадочный восток всегда влек дерзких эллинов, а попытки понять и подчинить его отражались в песнях и мифах. С востока Зевс похищает сидонскую принцессу Европу. На восток в Колхиду уплывают аргонавты, чтобы вернуться оттуда с золотым руном и трагической волшебницей Медеей, принесшей эллинам немало бед. Крахом кончается грандиозная вылазка данайцев в Трою. Своим разрушением город искупает преступление Париса, нарушившего закон гостеприимства. Но и победителей настигает тяжелая расплата – скитания, чужбина, морские глубины, кровавая месть у родного очага.

И восток не оставлял Элладу своим ревнивым вниманием. Несогласие, мелочные споры и взаимная ненависть разрозненных полисов облегчила Персии ее экспансивную политику. День Саламина и Марафона спасли Элладу от захвата