Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

Расплачиваясь за L’Osservatore Romano, Джованни отмахнулся:

– Ничего интересного не печатают. Немецкая марка падает в цене, – он пролистал папскую газету, – в Мюнхене беспорядки, вызванные выступлением какого-то Гитлера, – он подумал, что Каритас может знать немецкого политика.

– Не политика, а крикуна, – поправил себя Джованни, – и откуда ей знать горлопана, она четыре года живет в монастыре, – сунув газету в карман пальто, он услышал голосок дочки:

– И мне что-нибудь, – Лаура уцепилась за его руку, – например, леденец. В Париже тоже продают такие леденцы, синьор, – девочка похлопала длинными ресницами.

– Вы навестили Париж, синьорина, – лоточник подал ей ядовито-сиреневого петуха, – вы много путешествовали, – оправив синее пальтишко с медными пуговицами, Лаура приосанилась.

– Не очень много, – признала девочка, – я родилась в Риме, но оттуда ничего не помню. В Париже я была только один раз, – Джованни привез дочь в Париж в сентябре. Квинс-колледж согласился отпустить девочку на внеурочные каникулы.

– Не беспокойтесь, – уверил Джованни директрису, – мы возьмем учебники, я позанимаюсь с Лаурой… – он взглянул на часы, венчающие кампанилу Святого Марка. Старая башня обрушилась почти двадцать лет назад.

– Итальянцы все отстроили, – сказал Джованни дочке, – кампанила стоит такой, как была и там, где была, – он знал, почему смотрит на стрелки.

– Потому что сейчас придет Каритас, – Джованни скрыл вздох, – и мы поедем на Мурано, – они с Лаурой обосновались в пансионе рядом с мостом Риальто. Джованни предложил Каритас поселиться в их гостинице.

– Это неудобно, – девушка покраснела, – мне не хочется вас стеснять, – Джованни поднял бровь:

– Никакого стеснения. Вы первый раз в Венеции, а меня сюда привезли трехлетним ребенком. Мой отец представлял интересы Британии при папском дворе. Я вырос в Италии и все здесь знаю, – он выбрал достойный пансион по соседству с их отелем. Девушка пыталась что-то сказать о деньгах.

– Это подарок, – ласково отозвался Джованни, – вы почти на благой стезе, мадемуазель, – они говорили по-французски, – скоро вы пострижетесь, – он заставлял себя говорить об этом спокойно, – и неизвестно, куда вас пошлет орден, – Каритас больше привыкла к французскому языку.

– Мы из Саара, – заметила девушка, – моя мама француженка, а отец немец, но мама приучила его говорить по-французски, – Каритас хихикнула, – от нашей деревни до границы десять минут пешком, месье Жан, – Джованни отозвался:

– Я в ваших краях не воевал, ногу я потерял в Бельгии. Вы сейчас под французским управлением, они получили мандат Лиги Наций, – Каритас кивнула:

– На пятнадцать лет. Интересно, что случится в тридцать пятом году… – Джованни чуть не сказал:

– Случится то, что вы останетесь в монастыре, а я останусь один… – он каждый день говорил себе, что все бессмысленно. Каритас была младше его на десять лет.

– Однако она любила и хотела выйти замуж, – Джованни услышал о смерти в немецком плену своего друга по Кембриджу, – полюбив один раз, можно полюбить и во второй… – Лаура разгрызла леденец.

– Очень вкусный, – девочка облизнулась, – папа, можно мне открытки? Я напишу Мишелю в Париж и Виллему с Элизой в Мон-Сен-Мартен, – они возврашались домой через Бельгию, – пусть они позавидуют… – Джованни достал кошелек.

– Элизе три года, пиши большими буквами. Правильно, милая, Мишеля надо поддержать, – весной в Ницце скончалась баронесса де Лу.

– Зиму она пережила, – мрачно сказал Теодор, – появившись здесь в феврале, я отправил ее на юг, однако чахотка зашла слишком далеко. Бедный Мишель, отца он не помнит, – барон де Лу погиб в начале войны, – а мать шесть лет умирала у него на глазах. Но теперь я о нем позабочусь, – Лаура аккуратно отсчитала открытки.

– Питеру, Маленькому Джону с Тони и Стивену с Констанцей, – сообщила девочка, – всего пять штук, папа… – она ахнула:

– Смотри, сколько голубей… – птицы ворковали над камнями площади, на востоке разгоралось утренее сияние. В аркадах показалась знакомая фигура.

– Голуби словно летят к ней, – Каритас носила скромное темное пальто, – расступаются, чтобы дать ей дорогу… – девушка достала из кармана бумажный пакет.

– Я тоже хочу, – подскочила Лаура, – у меня есть булочка. Мадемуазель Каритас, – позвала дочь, – идите к нам… – белоснежные птицы порхали вокруг девушки, она смущенно улыбалась.

– Кормите, милые, – Джованни взял костыль, – я куплю билеты в Мурано… – не оглядываясь на Каритас, он похромал к пристани.