Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Может быть, он мертв, – добавил доктор Гольдберг, – ему идет восьмой десяток. Или он старик и отошел от дел, – Мишель почему-то казалось, что это не так.

– Папа тоже не спрашивает, зачем я учу русский, – она уставилась на страницу нового учебника Бархударова для седьмого и восьмого класса.

– Перепишите, расставляя знаки препинания. «Восток» мчался над просторами Родины и я испытывал к ней горячую сыновнюю любовь. Да и как не любить свою Родину нам её детям если народы всего мира с надеждой обращают к ней свои взоры… – в советской школе Мишель должна была пойти в девятый класс.

– Где еще есть русский язык, – она помнила рассказы Ани, – а в десятом классе остается одна литература. Впрочем, «Один день Ивана Денисовича» там не изучают, – Мишель читала именно эту повесть, – такого от СССР не дождешься, – Аннет рассказывала ей о жизни на зонах.

– Исаак может оказаться в лагере, – девушка поежилась, – что, если его арестовали и он не узнал, что я согласилась на брак, – Мишель надеялась, что муж получил весточку из Иерусалима. Старшая сестра уверила ее, что на осенние праздники в хоральную синагогу непременно заглядывают туристы.

– Исааку все передадут, – улыбнулась Аннет, – или кто-то доберется в Малаховку, – о ее браке знала только ближайшая семья.

– И тетя Марта, – девочка оглянулась на ковер, – надо доделать упражнение, иначе они проснутся, – обычно по дороге из школы она забирала племянника из нового детского сада. Маленький Виллем не мог пройти мимо палочек и шишек на дороге. Мальчик тащил домой всякое, как выражалась Мишель, барахло.

– Которое они разбросали вокруг, – девушка прислушалась, – Виллем обрадовался неожиданному гостю, – племянник показал Паоло свои сокровища, начав с маленькой ветряной мельницы во дворе. Мальчик построил ее с отцом. По шахтерской привычке старший Виллем возвел в саду небольшой сарайчик.

– Где мы будем ковыряться с досками, – весело сказал барон, – когда замок закончат, я сделаю настоящую мастерскую, – обед Мишель накрыла на террасе. Тетя Лаура, как ее называла девушка, рассказывала о Флоренции и Риме.

– Они ушли с тетей Маргаритой в кабинет папы, – снизу раздался шум, – интересно, о чем им надо поговорить, – тетя приехала в паломничество к могилам святых Елизаветы и Виллема Бельгийских. Отца Виллема, покровителя сирот, пока не канонизировали, но в храме святого Иоанна появилась одобренная Ватиканом фотография нового блаженного. В Мон-Сен-Мартене стали появляться беременные женщины.

– Он считается защитником нерожденных детей, – вспомнила Мишель, – но тетя Лаура не ждет ребенка, она не замужем. То есть замужем, но словно я… – дети прикорнули на ковре, в окружении машинок и мирно сопящих собак. Гудини обжился в Мон-Сен-Мартене, однако дядя Джо замечал, что он все равно охотничий пес.

– В Африке у него найдется, где побегать, – смеялся дядя, – мы прилетим туда в сухой сезон, – Мишель достала из ящика привезенную из Иерусалима маленькую книжку Псалмов.

– Седьмой псалом за Лиору и тридцать седьмой за дядю, – Мишель читала Техилим каждый день, – и двадцатый за них обоих, – на ее столе лежал и учебник иврита.

– Я не специалист, – развела руками старшая сестра, – тетя Анна защитила докторат по ивриту, но у нее сейчас другие заботы, – Мишель бойко говорила, но хотела научиться писать сочинения.

– Это потом, – она услышала стук входной двери, – странно, тете Маргарите пока не надо в больницу, – Паоло что-то пробормотал, Гамен заворчал.

– Спите, милые, – Мишель ловко перенесла мальчиков на кровать, – вы набегались… – девушка выглянула на лестницу. Тетя Маргарита прислонилась к дубовой балюстраде.

– Что, тетя Лаура ушла, – недоуменно спросила Мишель, – надолго… – Маргарита незаметно покусала губы.

– Но я не могла ответить ей иначе… – она спокойно отозвалась:

– Ей надо съездить в Лувен, в университетскую библиотеку. Мы присмотрим за Паоло. Она вернется дня через два…

– Я не знаю, где ее искать, – поняла Маргарита, – она выскочила из дома, словно сумасшедшая. Но она знает французский, а такие места, не стесняясь, печатают объявления в газетах, называя вмешательство косметической операцией… – доктор Кардозо мрачно подумала: «Надеюсь, что вернется».

Хорошенькая медсестра поставила перед Лаурой чашку изящного фарфора.

– Чай с травами, мадам, – улыбнулась девушка, – успокоительный. Я позову вас в операционнную, а пока отдыхайте…