Дарья Лопатина - Перо

И без того вспыльчивый Никита Сергеевич, как и многие из руководителей, вышел из себя при таких речах.

– Тихо! – Ударил кулаком по столу мужчина. – Советская женщина, а такую ерунду говоришь. Бога нет!

Елена Константиновна вздрогнула от этого проявления гнева и наклонила вперёд лицо. Видно, что она собирается заплакать и тщетно пытается скрыть этот факт от семьи. Муж понял это и примирительно молвил:

– Ну что ты в самом деле… прямо как бабушка деревенская. Бог… А что касается обороны… Может, и правда в будущем будут благодарить человека, кто всем этим занимался. Да разве ж запомнит кто моё имя? Так… обезличено, может, и поблагодарят. Да и то вряд ли. Вспомни того француза, который изобрёл каску. Как бишь его… Вот видишь, – примирительно продолжал рассуждать он, – оборона – моя профессия и прямая обязанность, а даже я имя того человека не помню.

Глава семейства, хоть и был вспыльчив, был и столь же отходчив. Теперь он искал повода для примирения, но не находил. На помощь подоспела всегда понимающая отца дочь.

– Генерал Луи Адриан, – подсказала с порога Вера, в присутствии которой отец часто рассуждал о разных военных фактах, в том числе упоминал и этот. И она запомнила.

– Ах, верно, – хлопнул себя по лбу мужчина и подтвердил, – это был Луи Адриан. Защитные уборы так и назывались – каски Адриана. Генерал он был так себе, а вот его нововведение спасло невероятное количество жизней.

– И твоя работа спасёт, – тихо проговорила Елена Константиновна, тем самым давая понять, что не в обиде на супруга.

Хоть Вера и была озабочена этой минутной размолвкой, её всё не оставляли мысли о запасах еды. Но снова предложить закупаться впрок она не решалась. Боялась, что мать на смех поднимет. Тем более сейчас, когда она обижена. Ещё не хватало, что бы начала шутить, что за счёт своей пышной фигуры дочка любые голода переживёт. Вера итак комплекс овала из-за своей слишком расплывшейся фигуры. В конце концов, девушка пошла на хитрость.

– Мам, – дёрнула она женщину за халат, – у нас хлеб заканчивается. Давай я в булочную сбегаю? Я знаю место, где за деньги обычные можно купить.

Та, сочтя, что дочь снова мается ерундой и паникует на пустом месте, даже не подняла на неё глаз.

– Угу, – откликнулась та, не отвлекаясь от своего хобби – вязания. Только возьми чёрный. У меня как раз 80 копеек есть без сдачи в сумочке.

– Мааам, – всё не унималась Вера, – а я тут такой интересный рецепт сухариков услышала. Надо обвалять кусочки хлеба в подсоленном масле и запечь в духовке. А есть ещё сладенькие. Только обвалять нужно не в масле, а в сметане, окунуть в сахарный песок и в духовку. Говорят, вкусно. Сделаем, а? Ну пожалуйста!

В разговор вклинился Никита Сергеевич, всё ещё винивший себя за то, что повысил голос без веской причины на любимую жену.

– Ох, дочка, скоро в дверь не войдёшь, – пошутил он.

– Папа, ну это же диетическая еда! – сразу надулась Вера.

Мать наконец-то отвлеклась от своего рукоделия. Она побоялась, что из-за этой перепалки Никита снова выйдет из себя, но на этот раз сорвётся на Вере.

– Ох, ну хорошо-хорошо, – откликнулась Елена Константиновна. – Не отстанешь ведь. Эта твоя тяга к рецептам до добра не доведёт, вот увидишь! Помни – алкоголик может дожить до 100 лет, толстый человек – никогда!

– И что, – сощурилась девушка, – предлагаешь стать мало едящим алкоголиком?

Женщина рассмеялась.

– Уговорила. Тебе какой хлеб нужен для твоих сухариков? Белый или чёрный? Впрочем… не важно. У меня там рублей пять есть. Можешь взять на все.

Вера кивнула и убежала. Вкуснее было бы из белого хлеба. Но она возьмёт чёрный. Тогда больше сухариков получится сделать. А уж они-то долго не испортятся.

Не зная почему, но на следующий день Вера избегала встречи с закадычной подругой. Они специально вышла из дома в самую последнюю минуту и забежала в класс вместе с раздавшимся по всему зданию звонком. Вся запыхавшаяся, шумно брякнулась на своё место, одним натренированным движением руки достала из портфеля всё необходимое и сложила стопкой на парту. Успела она как раз вовремя. Вошедшая Глоба (у них снова первым уроком была ненавистная математика) сердито кивнула классу. Все дружно встали. Учительница махнула рукой, давая понять, что можно садиться и, не отказывая себе в удовольствии унизить в начале урока школьников, повысила голос.

– Снежная! Вера! Что за бардак на столе! Убрать всё!

Вера сразу подняла крышку стола, быстро запихала всё внутрь, кроме учебника и тетради, сложила руки на парте и замерла, стараясь держать осанку прямо. Все обычные придирки ненавистной учительницы она знала и не собиралась давать повода ещё раз повысить на неё голос.