Владимир Андрианов - Под стягом Никлота. Историко-приключенческий роман

«Хорош союзник!» – усмехнулся Никло́т. Накануне он направил Адольфу послание: «Я решил быть твоими глазами и ушами в земле славянской, которую ты на́чал заселять, чтобы славяне, некогда владевшие ва́грской замлёй, не причиняли тебе обид, оправдываясь тем, что они несправедливо лишены наследия своих отцов. Почему же ты оставляешь друга своего в по́ру нужды? Разве дружба не проверяется в несчастье? До сих пор я удерживал руку славян и они не причиняли тебе вреда. Теперь же я могу отнять свою руку и предоставить тебя себе самому, потому что ты с презрением отверг друга своего, забыл о договоре и отказал мне во встрече с тобою в минуту нужды 98».

Послы графа отвечали : «Наш господин в этот раз не может беседовать с тобой, потому что это нанесло бы обиду другим государям. Так сохрани же доверие к господину нашему и свои обязательства по отношению к нему. И, если ты увидишь, что славяне готовят войны против него, окажи ему поддержку 99 …».

«Адольф ведёт двойную игру! — Никло́т нахмурил чело. – Нет, нельзя ему доверять. Ясно, как Божий день, что граф, прельстившись возможной добычей, нарушил данную клятву и уже давно вступил в тайный сговор с крестоносцами. Пока его послы уверяли в дружбе, Адольф готовился к войне. Недаром ведь граф предупредил жителей Вагрии: „Имейте надзор за скотом и имуществом вашим, чтобы они случайно не подверглись разграблению со стороны воров или разбойников. Об общей безопасности будет моим делом заботиться, чтобы вы не подвергались какому-либо непредвиденному нападению войска 100…“ – Лицо Никлота выражало презрение. – Да, вот уж поистине – с медведем дружись, а за топор держись! Сам граф нож точит, а говорит „не бойсь!“. Но и мы не лыком шиты. Есть управа и на графа: вторгнуться в Вагрию и уничтожить все поселения колонистов – голландцев и фризов, вестфальцев и штурмаров. Но гользатов не трогать. Их сразу же станут подозревать в связи со мной. А это посеет семена раздора в стане врага и вынудит крестоносцев отложить день выступления. Кроме того, разорение Вагрии подорвёт силы Адольфа II Голштинского и он не сможет больше рассчитывать ни на силу колонистов, ни на своих недавних подданных вагров.»…

– Твоё слово, княже! – вывел Никлота из раздумий голос Ми́лидуха. Князь поднялся. Все внимательно глядели на него, понимая, что сейчас будет сказано главное.

– Мешкать боле нельзя. Выступаем сегодня по вечерней заре. Войско и лошадей грузить на лодьи тихо. Конные отряды в Вагрию поведут мои сыновья При́быслав и Ва́ртислав. Гольза́тов не трогать! Сам иду на Любе́к. Любомиру – ехать неме́для в До́бин 101и готовить город к обороне!

…Кирилл отогнул последний прут решётки. Всё. Теперь путь на волю свободен! Гудели натруженные пилкой руки, сердце бешено колотилось в груди. С трудом протолкнув тело в узкую щель окна, юноша спрыгнул в густые заросли чертополоха и притаился. Никого. Только из помещения охранников городской тюрьмы доносился громкий храп. «Спите, чёртовы стражники, – усмехнулся Кирилл, – спите, да покрепче. Чтоб вы околели! Когда проснётесь, я буду уже далеко!». Сегодня день поминовения святых Иоанна и Павла, но охранники тюрьмы, как впрочем и другие жители Любе́ка, начали отмечать этот праздник со вчерашнего вечера и все перепили́сь…

…Нащупав в заборе подгнившую до́ску. Кирилл отодвинул её и выбрался на улицу Горшечников . Отсюда рукой подать до дома Хорнера. Кирилл решил не показываться на гостином дворе, а, забрав Сабину, пробраться на отцову лодью и бежать вдвоём в Новгород. Сабина наверняка предупредила Про́кшу Ло́мова и тот всё приготовил к отплытию…

…Ночь уже переломилась к утру, когда Кирилл и Сабина, прихватив зажи́ток 102, подходили к по́рту. Догорали в небе Стожа́ры 103, Лось 104 повернулся хвостом в зарю. Бледнели яркие звёзды – приближался рассветный час. Голубой холодок стлался над ещё спящим Любе́ком. Чуть дымилась утренним туманом Тра́ва . Внизу, у пристани, вытянувшейся длинной чёрной полосой причалов, смутными тенями угадывались корабли. Ветер лениво полоскал ветрила шнеков 105, сойм 106и па́узков 107, рядом с которыми тёрлись бортами тяжёлые когги 108и насады 109.

У ворот по́рта, обняв копьё, дремал сторож. Рядом с ним валялась порожняя сулея́ 110. Прокравшись мимо него, Кирилл и Сабина направились к вымолу 111, у которого стояли лодьи Шалого. Неожиданно из-за склада показались морские стражники.