Илья Земцов - Возврата к старому не будет

– От дождя не в воду, – сказал Алексанко. – Приходится и такие условия принимать. С чужого коня среди поля ссаживают.

Так они сидели и ждали. Косачи на другой стороне поля перелетали, однотонно гортанно пели, но к чучелу лететь и не собирались.

В пять часов утра Алексанко с Витькой уже сидели в шалаше в двух километрах от деревни. О чем-то шептались, а может и ругались. Прислушивались к каждому шороху, ждали прилета тетеревов. Напрасно напрягали в полумраке зрение, вглядываясь в два чучела тетеревов, установленные на раскидистой опушечной березе.

Их шалаш находился на Андреевой поляне на опушке леса под старой елью с плотной раскидистой кроной. В двухстах метрах от опушки начиналось Чистое болото. Между ним и Андреевой поляной площадь из заболоченной переходила в покрытое черной ольхой болото с редкой елью, с кочками, достигающими в пол человеческого роста. Пространство между ними было заполнено водой. Днем территория между поляной и болотом местами просматривалась хорошо.

Болото шириной от двух до четырех километров и длиной более десяти представляло собой чистую площадь, поросшую малосъедобной грубой травой, подвид белоуса. В топких местах рос сплошной трилистник. Местное население называло его «тройка». С древних времен горький настой из тройки считался лучшим лекарством от всех болезней.

Середина болота казалась выпуклой, то есть выше краев, кое-где виднелись мелкие, слабо развитые сосны болезненного вида с куполообразными вершинами. Вот поэтому наши предки дали болоту меткое название «Чистое».

На болоте чернели окна с водной поверхностью диаметром до 10 метров. Почти все имели эллипсовидную форму. Жители окрестных деревень, граничивших с болотом, называли их озерами. У каждого озера, вернее ямы, было свое название. Черное, Холодное, Бездонное, Змеиное, Журавлиное и так далее. Их десятки. В 200 метрах от них земля под ногами начинала качаться. На поверхности воды появлялись небольшие гребни, похожие на речную рябь.

Старики рассказывали, как болотная яма получила свое название «озеро Бездонное». В одно из засушливых лет, в 1891 году, по болоту гоняли и пасли скот. Старики говорили, что это было чуть ли не самое засушливое лето от рождения Иисуса Христа. К зияющей яме, наполненной холодной водой, подошел бык и тут же провалился. Долго он плавал, напрягая свои сильные мускулы. Старался вылезти из лукавой ловушки, но твердой опоры ногам не находил. Закинутые передние ноги отрывали от берегов куски торфяной массы, расширяя площадь ямы. Силы покидали животное. Немного не дождавшись помощи, бык утонул. На помощь ему с баграми и веревками прибежало все население небольшой деревни. Искали в торфяной гуще баграми. Удлиняли ручки шестами, но ни дна, ни быка нащупать не могли. Решено было установить глубину ямы. Для этого мужики собрали со всей деревни вожжи и веревки, привязали к ним двухпудовую гирю, однако дна так и не достали. Суеверный народ решил, что дна у озера нет, и нарекли его Бездонным.

Из шалаша в полумраке раннего утра была видна часть Андреевой поляны до водораздела, а там, казалось, до самого горизонта колыхалось безбрежное море. Андреева поляна – это поле с ржаной стерней площадью около 20 гектаров.

До вылета тетеревов надо было сидеть еще более часа. В голову лезли разные мысли. Воспоминания, рассказы мужиков о разных трагических случаях, о лешем и его проделках. В истории каждой деревни много легенд, а нашей – особенно.

Первые минуты после прихода сидеть было приятно. Чистый лесной воздух, наполненный до предела влагой болота, усыпляюще действовал на организм. Хотелось спать. Глаза закрывались сами, и тут же появлялись мгновенные сновидения и миражи. Скоро тело стало чувствовать влажный холодный болотный воздух. Охота ко сну пропала. Восток стал отделяться узкой белой полосой, которая постепенно расширилась и охватила половину неба. Звезды тускнели, меркли и исчезали. Занялась пурпурно-розовая заря. Алексанко сказал:

– Такая заря к ветру.

В лесу раздались первые птичьи голоса. Далеко, почти на другой стороне поляны, запел проснувшийся тетерев. Алексанко и Витька сидели, напрягая слух и зрение. Ружья держали на боевом взводе. Мысленно молили Бога, чтобы тетерева увидели их чучела и хотя бы один прилетел. Из одноголосой тетеревиная песня превратилась в многоголосую. Видны были перелеты косачей по поляне, но ни один не подлетал. Охотники с трудом держались в шалаше. Хотелось выскочить и побежать, подползти ближе к уркотне.