Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «неистового старика Souvaroff»

В тоже время, возможно, что пока русские войска согласно приказам Каменского хаотично перемещались по театру военных действий ( а по сути блуждали, не зная смысла этих «блужданий» ), старый фельдмаршал все же сдался на доводы Беннигсена, горевшего желанием принять бой у Пултуска и сославшегося при этом на полученное им повеление самого государя: «защищать до последней возможности Кенигсберг» (резиденцию прусского короля). Раздраженный отказом Беннигсена отступать, Каменский в самый последний момент, очень умело «сманеврировал» ( тактику он знал, по словам Суворова, крепко): предпочел дальновидно «самоотставиться» ( избежать участи Кутузова после Аустерлица, испортившего тогда свою безупречную до того полководческую репутацию, и в случае разгрома – «негоднику Буонапартии» в ту пору противостоять в открытом поле было очень трудно – не оказаться «крайним»!) и за несколько часов до грядущего сражения немедленно покинул армию, что вполне устроило Беннигсена.

Так русская армия, осталась без назначенного царем рулевого.

Беспорядочные распоряжения Каменского, введя противника в заблуждение, избавили русские войска от атаки всей неприятельской армии. Из этого и извлек для себя пользу Беннигсен, имевший под Пултуском дело лишь с одним корпусом Ланна. Одновременно с Пултуским сражением произошел бой у Голымина, в котором несколько французских корпусов с кавалерией Мюрата обрушились на остатки разных дивизий, блуждавших в разных направлениях. Тогда как Буксгевден во время этих боев бездействовал с дивизией Тучкова в 15 верстах от обоих полей сражения. Только высокие ратные качества русских войск и искусство их генералов позволили русской армии избежать тогда катастрофы. А ведь она явно грозила ей из-за созданного Каменским хаоса в управлении войсками ( напомним,что уже будучи на удалении, в Остроленке, он не переставал чудить, отдавая беспорядочные приказания войскам, помимо их начальников: через голову корпусных – дивизионным и ниже ). И это при том, что Беннигсен открыто не желал подчиняться Буксгевдену, что внесло еще большую неразбериху в маневрировании русских войск.

Интересно другое: в конце декабря фельдмаршал еще думал возвратиться из Остроленки к армии, но накануне отъезда получил повеление об увольнении его от должности главнокомандующего. Кроме того, ему было приказано оставаться в Гродно. Каменский отлично понимал свое положение и 29 декабря писал своему любимому младшему сыну Николаю (отменно сражавшемуся в ту кампанию): «Батюшка твой вместо командира обратился во дворецкие» . Объясняя сыну свое поведение за время командования армией, он просил доложить Государю: «отец твой, не могши хорошо делать дело государево, лучше захотел его оставить, нежели как испортить, спрашиваясь у других; голова и сердце у отца твоего прежние, но тело состарилось, к бивуакам, да к езде» .

Император все правильно понял и 21 февраля 1807 г. разрешил недужному старику уехать в Россию в его орловское поместье Сабурово-Каменское – доживать свой век.

Отдавший военной службе почти полвека, один из последних «екатерининских орлов», павловский фельдмаршал Михаил Федотович Каменский – человек по-солдатски храбрый и в тоже время взбалмошный, дерзкий и жестокий – не на много пережил своего знаменитого противника по полководческой славе А. В. Суворова, генералиссимусом ушедшего в Бессмертие на 70 году жизни. В 71 год Каменский был убит под Орлом, причем, погиб он не «орлом» на поле боя, а стал жертвой тривиальной криминальной драмы.

Существовало три версии его убийства, причем, везде в качестве убийц фигурируют крепостные или слуги фельдмаршала.

Так рассказывали, что на старости фельдмаршал подпал под влияние своей молодой (малолетней?) крепостной девки-любовницы – простой, грубой, необразованной и, притом, некрасивой. Она жила в его имении, на всем готовом. Но богатство и власть, которыми наделял ее фельдмаршал, не удовлетворяли эту женщину. Ей захотелось выйти замуж, для чего она подыскала себе подходящего кандидата – полицейского чиновника, а от старика Каменского решила избавиться. Обещанием наград, она уговорила одного 15-летнего парня из дворовых (родного брата которого до смерти забили розгами по приказу старого сатира-самодура, то ли им оказался её брат, служивший у фельдмаршала казачком?), напасть на Михаила Федотовича в лесу, через который он во время поездок-прогулок часто проезжал на дрожках. Двум форейторам и лакею, сопровождавшим фельдмаршала в поездках, категорически запрещалось оборачиваться назад на барина. Вот смерть и настигла несносного старика, никогда не кланявшегося пулям, но не на поле боя и даже не на смертном ложе, а в дрожках и… со спины! 12 августа 1809 г. юный убийца улучил момент ( выскочил сзади из рощи? ) и пока слуги, как положено, следили за дорогой, одним ударом топора разрубил фельдмаршалу череп вместе с языком. То ли все сопровождавшие старика Каменского были соучастниками убийцы, то ли – трусами, то ли неукоснительно следовали барскому наказу никогда не оборачиваться назад, но – во всяком случае они не защитили ( или не успели? ) барина.