Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «неистового старика Souvaroff»

Солдатский авторитет у него, несомненно, был. Когда он на простой телеге прибыл к войскам, то они приняли его с восторгом. Репутация человека твердого и жесткого, казавшаяся тогда многим свидетельством строгости и силы характера, заставляла смотреть на него, как на единственного человека, способного противостоять Наполеону. Более того, обеспечить так необходимую сплоченность армии, состоявшей из генералов-«немцев», завидующих друг другу, из юных офицериков и почти необстрелянных солдат. В который уже раз повторимся, что человек он действительно был храбрый (это качество передалось и его сыновьями, в особенности, младшему) и перед пулями никогда не кланялся, а в солдатский среде это ценится особо, хотя и Отцом Солдат тоже никогда не был!

Еще на пути в войска Михаил Федотович принялся «бомбардировать» государя рапортами о плохом состоянии своего здоровья: «Я лишился почти последнего зрения. Не способен я долго верхом ездить…» Только теперь старый вояка ( почти полвека отдавший армии!) стал все лучше и лучше осознавать сколь непосильную задачу на него взвалили – роль Спасителя Отечества ! Вот и начал надоедать царю, что «… Истинно чувствую себя неспособным к командованию столь обширным войском».

В армии на него сразу обрушился поток рутинных забот, связанных с повседневным управлением, от чего он совершенно отвык и не мог справиться. Да и его методы управления оказались достаточно своеобразны – через головы прямых начальников посылал приказы их подчиненным. Никакого плана военных действий у «спасителя отечества» ( а заодно и Пруссии ) не было. Указания о передвижениях корпусов окажутся настолько противоречивыми, что поставят в тупик подчиненных ему генералов и даже противника, ожидавшего какого-нибудь мудреного маневра или подвоха. В зависимости от настроения и самочувствия вождя русской армии боевой пыл сменялся унынием и наоборот.

Более того, очень быстро выяснилось, что Михаил Федотович попросту отстал от своего времени: за 15 лет, что старик Каменский не воевал, военное искусство стремительно ушло – оно стало динамичнее, масштабнее и оперативнее. Никому не доверяя, он стал лично обследовать театр военных действий, часами не слезал с седла и, в конце концов, набил себе ссадину на ягодицах, что существенно затруднило его передвижение.

Его войска оказались сильно рассредоточены на большом пространстве – на территории от Варшавы до Кенигсберга и Торна. Если с запада ее ограничивала полноводная Висла, то с востока – не столь широкий, но глубокий Нарев. Весь этот район был перерезан массой маленьких рек и речушек, покрыт густыми лесами, озерами и озерцами с болотцами. Такой ландшафт сильно затруднял активную наступательную войну, столь привычную для французского императора.

Для французов ужасная грязь и плохо проходимые дороги воцарившиеся в Польше в ненастную погоду, а также нехватка еды оказались совершенно непредвиденными проблемами, к которым их интендантская служба оказалась абсолютно не готова. Все мемуары участников Польской кампании 1806—07 гг. наполеоновской армии переполнены жалобами на ненастье, польскую грязь и отвратительные дороги. Недостаток продовольствия в бедной Польше явственно обозначился даже в Варшаве. Французы привыкли в Европе действовать по принципу, что война должна кормить армию. На польских землях этот принцип не работал, во—первых , в силу бедности страны, во—вторых , они не могли себя вести, как в завоеванной стране, поскольку пытались сделать поляков своими политическими союзниками. Вчерашние победители Пруссии вынуждены были резко замедлить свой триумфальный марш. Наполеоновские корпуса в конце 1806 г. потеряли скорость, то, чем всегда славились. Природные условия вступавшей в зимнюю пору Польши, с которыми впервые столкнулись французы, привели к медленному передвижению частей и лишили их кавалерию возможности оперативно получать сведения о противнике.

Тем не менее, пока престарелый «Спаситель Отечества», в прошлом крепкий тактик, но никак не стратег от Бога, вникал в стратегическую обстановку, Бонапарт привел в движение свои корпуса, готовясь, напасть на отдельно стоящие отряды русских,. В связи с этим, еще до приезда Каменского в армию, Беннигсен, вынужден был отойти 24 ноября к Пултуску, оставив авангарды на линии р. Вкра. Еще за два дня до этого корпус Буксгевдена сосредоточился у Остроленки. Лесток тем временем отошел к Страсбургу.