Юлия Верба - Одесская сага. Ноев ковчег

Петька сидел подавленный этим валом абсурда и нелепостей и поначалу не знал, что сказать в свое оправдание, но постепенно стал закипать, и неизвестно откуда на смену обычному немцу-флегмату из глубины души стал подниматься яростный тевтонец, воин, боец… да и уроки Женькиного отца, Ивана Беззуба, еще не канули в Лету. Так что постепенно он нашел нужные слова и, не дожидаясь, пока ему дадут или не дадут слово, поднялся и, прервав на полуслове монолог инструктора, спросил:

– Я что-то нарушил? Я не сдал зачет по устройству винтовки?

– Да!!! Вы нарушили и не сдали, потому что зачет сдается в письменной форме!!! – завопил лектор, не дав кому-либо из присутствующих вставить слово. – Ваше преступление в том, что вы своими безответственными и преступными действиями, пререканием с лектором сорвали занятия, и теперь 30 человек не смогут сдать из-за вас зачет! А это значит, что Родина недосчиталась тридцати бойцов, которые могли бы уничтожать врагов! Вы лишили Родину целого взвода ее защитников, вы их уничтожили!! Это гнусное преступление, и я доложу куда следует об этом, вас должны судить по законам военного времени и расстрелять!!

Лектор совсем не владел собой, у него перехватило горло и он зашелся в кашле.

Начальник депо рванулся к нему, подхватил его под руку и потащил вон из кабинета, на свежий воздух.

– Шоб ты всрався, де ты взявся на мою больную голову? – вздохнул военком, посмотрев вслед чахоточному невротику. – М-да… Ну и наворотил ты, парень!

– Ничего я не наворотил!!! – перебил военкома Петька. – Он первый начал. За такие обвинения на Молдаванке вообще морду сразу бьют, а я выслушал вчера три ведра и просто сказал, что готов сдать экзамен по матчасти прямо сейчас и прошу дать возможность подтвердить мою готовность путем досрочной сдачи нормативов по стрельбе из боевой винтовки. А мое место в группе может занять кто-то, кто еще не знает ничего и не умеет. Это правильно и это по-партийному! Нельзя в такое трудное время не видеть явной выгоды от моего предложения. Это же еще один обученный боец, защитник нашей родины, – последнюю фразу он произнес с надрывными интонациями лектора.

Военком стрельнул глазами:

– Ты смотри, какой цикавый! Ты, парень, его не передразнивай, ни к чему это… Этот инструктор Перекоп брал через Сиваш – там и заболел, комиссовали его… Чахотка. А когда кровью харкаешь и дни до могилы считаешь, людей не особо любишь. Особенно таких хитросделанных.

– Да кто хитросделанный!

– Ша, я сказал! – рявкнул военком. – Как бабы дворовые! Мне тут и начальник твой, и товарищи по партии много хорошего за тебя сказали, поэтому поможем.

Он помолчал.

– Завтра явишься ко мне, получишь направление во Фрунзенский район. Будешь тамошним инструктором по стрелковой подготовке, минимум на полгода, пока твои товарищи не закончат обучение и не сдадут зачеты. Вот и эта карусель забудется. Шибко товарищ злопамятный и дотошный. Да и то сказать – нет там у меня грамотного инструктора и тем паче – партийца. Вот, кстати, заодно и местных подкуешь, растолкуешь им политику партии и правительства, расскажешь о международном положении.

– Да как же так? – воскликнул Петька, не сдержавшись. – Я, машинист паровоза, и каких-то лапотников неграмотных обучать? Это же смешно!!! – Его негодованию не было предела.

– Ну, кому смешно, а кому, дурья твоя башка, задницу свою спасать надо, – как-то очень устало произнес военком. – Вот посиди и подумай, пока лектор воздухом дышит, как извиниться перед ним, чтоб этот сукин сын не жаловался больше на тебя никому. Он же много пакостей тебе может сделать… Извинись, не буди лихо, не разочаруй меня, я ж тебя за разумного человека держу…

– А как же жена… У меня ж дочка маленькая, мать-старуха… дом… – уже смиряясь и сдаваясь, произнес Петька.

– А ты, Петр Иваныч, не сомневайся, – наконец подал голос секретарь партячейки. – Семью твою не оставим, подмогнем, чем сможем. Да, а паек твой литерный за тобой сохраняется – ты ж не увольняешься, ты по партийной линии командируешься на инструкторскую работу в глубинку.

– И от военкомата кое-чего подкинем, – подал голос военком. – Да и Осоавиахим неплохо платит, сильно не зажируешь, но там же сельская местность – прокормишься, еще и нам гостинцы будешь слать…

– Да не поеду я ни в какую Фрунзовку! – Женя стояла, как обычно, фирменно – с рукой на бедре. – Где это вообще?

– Каких-то восемьдесят верст от Одессы. Почти рядом, – нерешительно произнес Петька.