Ирина Костина - Рецепт дворцового переворота. Книга шестая

– Понял, Андрей Иванович.

– Тогда приказом генерального прокурора предъявим ей обвинение в заговоре. И вышлем с лёгким сердцем в Сибирь! На пожизненное поселение! Вот тогда и вздохнём спокойно!

дом графини А. Г. Ягужинской

Настя Лопухина приехала в гости к Ягужинским, повидать подругу. Анастасия Ягужинская пребывала в приподнятом настроении. Она сидела у туалетного столика перед зеркалом и перебирала украшения в шкатулке:

– Уже слышала новость? Митяй Голицын вернулся из турецкой экспедиции!

– Да. Кажется, всё благополучно.

– А ты видела его старшего брата?

– Конечно, видела.

– И как ты его находишь?

– Александра?! – в недоумении переспросила Настя и пожала плечами, – Я его с детства знаю. А что?

– Ну, причём тут «с детства»! Ты сейчас его видела?

– А что такое?

– Ну, как же! Он за этот год так возмужал. Плечи – во! Лицо бронзового цвета от турецкого загара – так волнующе! И голос – чистый бас. Между прочим, Румянцев его представил к повышению чина до полковника. И сказал, что видит Александра успешным дипломатом.

– Что ж, я рада за него. Должно быть, и Митяю что-то перепадёт?

Анастасия небрежно махнула рукой:

– Я уже знаю – ему дадут чин поручика, – и примерила на грудь ожерелье из алых яхонтов перед зеркалом, – Слушай! Какой у нас предвидится нынче бал?

– Ближайший – через неделю.

– Это хорошо.

– В честь празднования дня рождения императора, – уточнила Настюха, усаживаясь в кресло и пристраивая на столике шляпку, – Я слышала от матушки, что это будет маскарад.

Анастасия убрала ожерелье в шкатулку и обернулась к подруге:

– Слушай! Ты могла бы дать мне свою серебристую маску с вуалью? И брошь из кости в форме розы? Хочу произвести впечатление на Александра Голицына!

Настюха поморщилась:

– Ты это серьёзно?

– А что?

Лопухина прижала пальцы к вискам:

– У меня в голове не укладывается. Я уже запуталась в твоих увлечениях. То ты любишь Ивана, то страдаешь по Сергею Миниху. Потом – опять Иван. И вдруг – Александр Голицын?!

– Сергей Миних меня перестал интересовать с тех пор, как женился на Доротее Менгден, ты же знаешь! И Иван тоже в прошлом! Я не желаю больше прощать ему тех дерзостей, что он постоянно отпускает в мой адрес! Так, что пусть Скавронская забирает его себе!

– Очень любезно с твоей стороны, – кисло улыбнулась ей Настя.

Ягужинская снова повернулась к зеркалу и, любуясь отражением, аккуратно пальчиком поправила выбившийся из причёски волос:

– Теперь моя цель – Александр Голицын!

– Но, прости, а кого, же из них ты любишь?

– Александра Голицына!

– И когда ты это поняла?

– Да вот, прямо сейчас!

Настюха развела руками:

– Невероятно.

– Что?

– Как ты можешь так быстро влюбиться в одного и тут же разлюбить другого?

– А что такого? – повела плечами Ягужинская.

– Я тебя не понимаю.

– Почему?

– Потому, что моё сердце на всю жизнь принадлежит одному человеку – Василию Микурову.

– А вот тут я тебя не понимаю! Извини, но это смешно!

– Смешно?! – оторопела Настя.

– Как ты можешь любить того, кого не видишь уже несколько лет!

– Если любишь, то это неважно.

– Ну, сама подумай! – Ягужинская обернулась и сделала красивый выпад рукой, – Твоя любовь, Настя, заключается только в том, что ты его ждёшь, ждёшь и ждёшь!! Сперва, из Польши, потом из Турции, теперь из ссылки! Это же невозможно! Что это за любовь такая?!

– Да уж, вот такая!

– Признайся, ты ведь уже, наверное, не помнишь, как он выглядит, этот Микуров?

– Неправда. Я всё помню!

Ягужинская рассмеялась:

– Но ты помнишь его таким, каким он был пять лет назад. А каков он сейчас, ты представления не имеешь! А ведь там, в ссылке, наверняка твой Василий постарел, и здоровье себе подорвал. Вот вернётся оттуда с выпавшими зубами и чахоточный. Если, вообще, вернётся! И что ты тогда будешь делать?

– Прекрати!! Не смей так о нём говорить! – вспылила Настасья, хватая шляпку и намереваясь уйти.

– Ты куда? – опешила Анастасия.

– Домой! – обиженно сообщила та. И, остановившись на пороге, выпалила, – Да! И, чтоб ты знала! Даже, если у него выпадут все зубы, и он будет страдать от чахотки, я всё равно буду его любить! Именно это и называется любовью! Только, боюсь, что тебе этого не понять!

Невская перспектива

Настя Лопухина ехала домой в карете с открытым верхом, подставляя лицо под свежие порывы ветра, в желании сдержать слезы обиды от неприятного разговора с подругой. И вдруг заметила на обочине Петьку Трубецкого: